Даже сейчас в своём сне он находился в той самой комнате, она была охвачена огнём, посреди стоял Гурше с занесённым мечом, а пред ним на коленях его родители, кричащие о том, что мальчик ему отомстит, что их сын заставит его пожалеть о сделанном. В следующую секунду их головы подкатились к его ногам, Треу поднял взгляд на их убийцу, тот смотрел на него с сумасшедшим оскалом, в платиновых глазах играло непреодолимое желание уничтожать, получать желаемое любыми доступными способами. От этого мальчик сделал шаг назад, машинально, даже не раздумывая, можно назвать этот страхом, а можно банальным инстинктом самосохранения.
– Побег не спасёт тебя от смерти, – медленно протянул Микл.
Желая избавится от страха, ребёнок стал придавать внимание самым незначительным деталям, например тому, что голос мужчины был низким, но плавным, словно бархат, если бы пришлось давать ему цветовую гамму – это был бы чёрный. В сравнении слова Скрила всегда звучали для него максимально живо, бодро, казалось, что в каждой ситуации Колай пытался подбодрить, поэтому тому был присущ цвет яркий, скорее голубой. У Эссы же голос был холодным, уверенным, её слова всегда звучали как доказанный факт и часто заставляли мурашки идти по спине, ей подходил скорее серый. Слова же Деграна звучали примерно также, как и у Микла, оба тембра были низкие, разница в том, что у Терси голос более властный, выразительный, когда у Гурше скорее требовательный и объёмный.
– Найти тебя не составит большого труда, – и вновь он
Мужчина буквально выбил мальчика из потока собственных мыслей, возвращая ему въевшееся ощущение страха, желание сбежать и никогда не возвращаться
– Даже этого ты не можешь, – пролепетал Линар
И без того вибрирующий голос дрожал, что вызывало лишь ухмылку на лице уже врага и пока что только потенциального убийцы.
– Да, ты убил моих родителей, пустивших тебя в свой дом, – продолжил мальчик. – Но способен ли ты достичь хоть чего-то, если тебе не принесут это на блюде?
Терпению его пришёл конец и следующие несколько шагов он преодолел за считанные секунды, уже заключая в кольцо собственных пальцев шею мальчика. Ошарашенный взгляд – последнее что он видел, треск огня и сбивчивое дыхание последнее, что слышал, а жуткая нехватка воздуха и потаённый ужас – последнее, что ощущал.
– Линар
Голос успокаивающий, мелодичный, словно лирическая композиция, от него тело переставало биться в истерике, кожа ощущала тёплые ладони и тонкие пальцы, которые придерживали его за руку. Раскрыв глаза он сразу же подскочил на кровати и посмотрел в темноту, силуэт девушки с светлыми волосами отлично выделялся на фоне интерьера и беспроглядной тьмы, она всё ещё придерживала его ладонь, спокойно перебирая пальцами.
– Ещё ночь? – уточнил он.
– Раннее утро, ты можешь ещё отдохнуть, – была слышна улыбка.
Он коротко кивнул, но сразу поймал себя на мысли, что не хочет засыпать, там его ждёт вновь этот сон, да, мама всегда говорила, что сны не продолжаются, если ты осознанно проснулся, но мальчик не хотел рисковать. Тело всё ещё подрагивало, а мысли путались в беспорядочном и беззвучном монологе с самим собой. Заметив это, Лия присела на край кровати, матрас характерно примялся, что привлекло детское внимание.
– Это, наверное, так ужасно, видеть будущего короля в настолько ущербном состоянии? – взгляд голубых глаз был направлен прямо на девушку.
Она свела брови к переносице и сев в позу лотоса, взяла обе его ледяные ладони, потирая в своих руках.
– Есть факторы, которые позволяют находится в нём, – кивнула она. – Ты пережил в двенадцать то, что люди даже не могут вообразить в двадцать лет, это оставляет отпечаток и на вряд ли кто-то из здесь присутствующих ждёт, что ты по щелчку пальцев забудешь это.
Она говорила медленно, вдумчиво, стараясь быть максимально мягкой в выражениях, ребёнок выдохнул, пытаясь осознать и принять сказанное ею, но всё-таки искра злости на самого себя за такую слабость не давала ему покоя. Он никогда не видел свою мать или отца слабыми, даже на смертном одре, так почему он такой? Возможно, он не заслуживает быть спасённым? Мысли подобного рода витали в его голове.
– Я слышала, что королева Севелина очень любила искусство, расскажешь? – уточнила блондинка.
Мальчик слегка улыбнулся, любовь его к матери к творчеству сама по себе казалась ему искусством, то, насколько этот человек был способен вовлекаться в данное ему – было сказочной картиной. Она всегда с упоением читала стихи и прозу, рисовала или наблюдала за созданием новых полотен, платья сшитые в стенах их замка часто уезжали на выставки в Шиноу, а композиции доносящиеся из музыкального зала никогда не повторялись.