Сначала этого никто не заметил. Он покинул беседку, в которой остальные спасались от жары, и принялся есть цветки с некоторых кактусов. Когда он, видимо, насытился ими, он принялся за стебли. Он кусал их зубами, жадно жевал, и когда Салли застукал его за этим, то рот старика был наполнен зеленой кашей, вперемешку с красными ниточками крови. Зеленые слюни стекали с подбородка и оставляли маркие следы на тощей цыплячьей шее старика, и на больничной пижаме.
Салли попытался оттащить его от растений, но тот, словно одержимый, упирался, мычал, и продолжал жевать свою жвачку, словно буйвол. Салли заметил, что у Хосе всё лицо было утыкано колючками. И ещё они застряли в дёснах. Его передернуло от этого зрелища, но, старик, похоже, ничего не чувствовал. Глаза его были стеклянными. К Салли присоединились ещё пара пациентов, из тех, что посмелее. Вместе они оттащили старика и потащили его к старшей сестре.
Салли, уходя, услышал, как остальные начали громким шепотом обсуждать произошедшее. Ну, и пусть. Будет что обсуждать до вечера.
Старшая сестра поинтересовалась, как так случилось, что старик ни с того, ни с сего сменил свой привычный рацион, и пока Салли мялся и разводил руками, глаза Хосе прояснились, и он сказал:
— Гнилой Король велел мне есть кактусы, если я хочу выжить…
У Салли моментально вспотела спина. Сердце бешено заколотилось в груди.
— Давайте, мистер Хосе, я отведу вас в лазарет, и доктор посмотрит, чем мы можем помочь вам. — Сказала старшая сестра.
Когда она увела старика, Салли вышел на улицу.
Картину, которую он застал, стала для него ещё более пугающей, чем то, что произошло со стариком. Все присутствующие (а их было двадцать человек, без Салли) стояли прямо под палящим солнцем, и смотрели вдаль. Взгляд их был устремлен сквозь забор из сетки прямо в пустыню. За забором сидел кот. Черный тощий кот, которого они подкармливали, когда он приходил к ним, сейчас сидел на камне и тоже вглядывался в долину. Все называли его просто "Мистер Пушистый", и только Полоумная Пенни упорно называла его "кошечкой".
Салли подошел к мистеру Дюшону, и тихо спросил, чего они там забыли. Тот нервно цыкнул на него, и произнес шепотом:
— Он идёт. Он скоро будет здесь.
— Кто, ОН? — Салли внутренне уже знал ответ, но боялся произносить это вслух.
— Ну, Гнилой Король же! Тебе разве не сказано было? — Сказал Мистер Дюшон, не поворачивая головы.
Салли попятился назад, а потом и вовсе удалился быстрым шагом обратно в здание лечебницы. Он наблюдал за безмолвно стоящими людьми в застиранных пижамах сквозь большие окна в столовой, сидя за пустым столом. Они всё стояли и стояли там. Это продолжалось около четверти часа. А когда Полоумная Пенни упала на землю, скорее всего от солнечного удара, Салли перепугался уже не на шутку. Он вскочил со стула, и тот с грохотом опрокинулся навзничь. Салли быстро прибежал к старшей сестре, и рассказал про то, что во дворе все подверглись массовому помешательству. Та пробурчала что-то вроде: "Да что сегодня за день такой?", и вызвала двоих санитаров.
И вот тут-то и началась самая занятная часть сегодняшнего происшествия. Когда Санитары пытались унести бесчувственное тело Пенни, все остальные как по команде, напали на них. Свалка продолжалась недолго. К санитарам на помощь высыпал остальной медперсонал лечебницы. Уже со шприцами наготове. К обеду все находящиеся на лечении были крепко привязаны кожаными ремнями к койкам, и накачаны убойными дозами транквилизатора. Некоторые так и уснули с открытыми глазами, глядящими прямо перед собой.
Когда старшая сестра успокоилась, она спросила у Салли, почему он не находился под солнцем вместе с остальными, и не участвовал в общем приступе. Салли ответил ей, что он не знает, как так получилось, и снова направился в столовую.
Он просидел там до вечера, мыслями находясь где-то далеко. Он понятия не имел, что произошло со всеми пациентами, и действительно ли Гнилой Король управлял поступками всех этих людей. А ещё в какой-то момент после обеда, он увидел, что кот спрыгнул со своего места, и неторопливой походкой исчез в направлении пустыни.
Салли попытался смотреть телевизор, но, не смотря на то, что это был первый раз на его памяти, когда пульт принадлежал ему одному, он никак не мог сосредоточиться на картинке. Он бесцельно щелкал каналами, но всё, что там транслировалось, смешалось в сплошной винегрет из бессмысленных кусков. Сегодняшнее странное поведение больных никак не шло из его головы. Он сдался, выключил телевизор, и, приняв лекарства, отправился спать в свою палату.