И когда "Старая Сука" забрала его жену, пришла вторая — "Ночная Сука". Она сегодня не то, чтобы просто пришла. Она никуда не уходила со вчерашнего вечера.
Чиф устроился в старом кресле и закурил. Когда он женился — Маргари отучила его от этой пагубной привычки. Однако три года назад Майлз освободился от клятвы и снова занялся уничтожением "раковых палочек". Спустя сорок лет воздержания. А сегодня был, своего рода рекорд по выкуренным сигаретам. Привычка считать их пошла со времен борьбы с курением. И теперь курить можно — но, прекратить считать сигареты — нет.
А ещё у него ужасно ныли колени. У чифа они предсказывали бурю. Он задумчиво вглядывался на север, но никаких предзнаменований не замечал. И, определенно, ему это не нравилось. Он чувствовал, что что-то должно произойти. Каждое поколение семьи Хасторов, будучи шерифами, переживало некое громкое событие. Начиная с его далекого предка Эббота Хастора, который ещё не носил звание шерифа, а именовал себя законником, отловившем и отправившем на тот свет более сотни убийц и прочего отребья. Однажды в одиночку он расстрелял банду из двадцати человек и при этом выжил. И заканчивая отцом Майлза — Руфусом, поймавшем "Фартука" — серийного убийцу Роберта Фармора, прославившегося тем, что жертв своих тот мучил и убивал, будучи одетым в мясницкий кожаный фартук грубой выделки. Настало время подвига Майлза Последнего, которому Маргари так и не подарила детей.
Кофе ещё не остыл, а первая сигарета уже закончилась. Чиф закурил ещё одну. Во рту появился горький привкус, сродни предчувствию нарастающей беды. Сегодняшний день и так был наполнен событиями, которые заставили его впервые за долгое время наполнить пепельницу до краёв. Если утро началось с нескольких чашек кофе и пары сигарет, то после обеда словно прорвало плотину. Всё началось с кошек. Вернее, с их владельцев. Майлз Хастор выслушал и принял заявления о пропаже котов более чем у четырех десятков человек. Старая Джинн Вормот даже начала строить теорию о серийном похитителе котов прямо в кабинете чифа. Сам он терпеть не мог этих четвероногих бестий, и пропажа пушистых питомцев его волновала мало. Будь его воля, он бы вообще пустил их всех под каток и закатал в асфальт. Майлз терпеливо кивал и соглашался, не желая ввязываться в спор с выжившей из ума старухой. И когда поток котовладельцев, казалось, иссяк, несколько человек, стесняясь и уверяя, что не являются сумасшедшими, рассказывали, что наблюдали людей, которые в некотором роде не являются людьми. Все они говорили примерно одно и то же. Существа со страшными искаженными лицами.
Вспоминая особо яркий рассказ аутичной Мэйси Потт, Майлз вздрогнул в ночной прохладе. Перед глазами встало искаженное лицо с красными глазами и россыпью шипов на лбу и голове. Существо смотрело ему прямо в глаза.
— Что, мать его, началось в этом городе? — Спросил чиф сам у себя.
Что-то, определённо, началось. Нечто нехорошее, и скоро всё станет гораздо хуже.
Начиналась буря.
Уличный фонарь, облепленный ночными мотыльками начал медленно тускнеть. Чиф подозрительно уставился на него. Фонарь снова зажегся нормальным светом.
Хастор глянул на часы. Пятнадцать минут второго. Фонарь моргнул и потух окончательно.
— Интересно, этот день когда-нибудь закончится? — Ответом ему было лишь пение цикад в ночной тишине.
Майлз Хастор ещё несколько минут сидел при лунном свете, допивая кофе, а затем вошел в дом. Подсвечивая дорогу фонариком, установленном на сотовом телефоне, он бросил плед на первое попавшееся кресло, и отправился в спальню за большим фонарем.
"Майлз, не разбрасывай вещи, где попало" — Прозвучал голос в его голове. Все эти фразы Маргари намертво въелись в его мозг, и последнее время он слышал их даже после того, как жены не стало. В какой-то момент чиф задался вопросом, могла ли она общаться с ним исключительно этими фразочками: "Это что такое?", "Куда подевалась та штука?" и "Сегодня на обед — рис". После непродолжительных внутренних диалогов Майлз понял, что может. Вот и сейчас снова.
В холостяцком бардаке, фонарь он нашел не сразу. Ругаясь, и перекидывая кипы вещей с места на место, он всё-таки обнаружил то, что искал. Увесистый светодиодный фонарь на аккумуляторе. К его облегчению батарея была заряжена, и белый рассеянный свет разогнал тьму спальни. Чиф присел на кровать и несколько минут сидел на краю.
А потом он услышал голос:
— Майлзззз…
Голос звал его, и источник звука был где-то внизу. Возможно, в прихожей.
Чиф аккуратно спустился вниз, подсвечивая себе дорогу, и гадая, не разыгралось ли с ним его воображение. Самый насыщенный за последние годы день, мог и навеять что-то такое. Старые ступени скрипели, прогибаясь под грузным телом шерифа. И снова: