Но, не это напугало Ванессу. Живот Мэй будто бы на секунду раздулся, и Ванессе показалось, что там что-то шевелится. Она отпрыгнула, и замерла. Мэй в этот момент скривилась и застонала, держась одной рукой за живот. Боль в нём на мгновение застлала всю остальную.
— Где у тебя уборная? — Спросила Мэй.
— Налево, и по коридору. Вторая дверь. — Словоохотливость Ванессы куда-то испарилась. Равно, как и желание носить подругу на себе. Мэй достаточно проворно вскочила, и насколько могла резво удалилась в туалет.
Её снова рвало. На этот раз вышло всё. Облегчения это, к сожалению, не принесло. В животе была такая тяжесть, словно она съела кирпич.
А когда спазмы утихли, она посмотрела на себя в зеркало. Один глаз почти не видит, нос и губы разбиты. Лицо всё в крови и рвоте.
Когда она вышла из туалета, в коридоре её дожидалась Ванесса с полотенцем наготове.
— Ну, как? Легче? — Спросила она. Вместо ответа Мэй отрицательно покачала головой. — Тогда давай в ванную. Я помогу тебе.
Мэй лишь отдаленно понимала, что с ней делают. Ваннесса сняла с неё бельё, и помогла усесться в ванне. А потом она долго мыла её холодной водой, за которую извинялась несколько раз. После она тщательно осмотрела все синяки и ушибы, и, убедившись, что ран, требующих срочного вмешательства нет, замотала Мэй в халат и уложила под шерстяной плед.
Мэй стонала, и тихо просила у кого-то прощения, пока не уснула. Ванесса ещё какое-то время сидела рядом, и мысленно возвращалась к тому, что видела. Избитая Мэй с животом, в котором что-то шевелится. Ванессу пробрала дрожь. Чтобы хоть как-то отвлечься, она отправилась в спальню, и подобрала для Мэй чистое нижнее бельё и джинсы. Всё это она сложила аккуратной стопкой на стуле рядом с кушеткой. Затем она отправилась в ванную, и забрала из корзины грязные вещи подруги. Когда Ванесса взяла трусики, она ощутила неприятный запах. Она принюхалась, и лицо её сморщилось в гримасе отвращения. Изнутри на них было присохшее пятно. По запаху оно напоминало гнилую сперму. Ванесса инстинктивно бросила их обратно в корзину, а потом долго, чуть ли не до крови мыла руки с мылом и жесткой мочалкой.
“Лэнгли прав” — Подумала она. “В городе начинает происходить нечто нехорошее. Нечто дьявольски нехорошее”.
Глава 14
ПЛАМЯ.
1 июля 2019 года.
Вайптаун, штат Нью-Мехико.
— Салли!
Тишина.
— САЛЛИ!
Он оглянулся, но ничего не было видно. Только руки его были перепачканы кровью.
— Приглядись… — Голос шел извне и Салли откуда-то знал, что он просто не мог принадлежать человеку. — Это всё твоя вина. На твоих руках кровь людей!
— Нет! — Салли отчаянно завопил. — Неправда!
— Истинно так, Салли.
— Поди, прочь! — Закричал он.
— Это ты открыл врата в этот мир. Ты впустил сюда голодного красного бога.
— Неправда! Я не виноват! — Салли отмахивался окровавленными руками от настойчивого голоса.
— Иди ко мне, Салли, и я помогу тебе! Давай, вместе исправим всё то, что ты натворил…
— Нет!
— Кровь невиновных
С пальцев стекает.
Тварей голодных
Сюда привлекает…
— Нет, пожалуйста! Я не виноват! Пожалуйста, уходи!
— Чужими руками
Врата распахнул
Голодными ртами
Зверей…
— Салли!
Другой голос. Знакомый. Человеческий.
— …притянул.
— Салли, проснись!
Темнота теряет силу. Лучи света режут её на куски и та слабеет.
Кто-то трясет его. Сон рушится на осколки, но не забывается до конца. Крупицы впиваются в голову, въедаются в мозг и оседают на задворках памяти.
— Ты кричал, парень. — Хью сонно тер глаза под очками. Салли выпрямился на кушетке, не вылезая из армейского шерстяного одеяла.
— Мне снились кошмары. — Сказал он, рассеянно глядя по сторонам.
— Ты и перед тем, как заснуть, что-то бормотал. — Хью не то, чтобы требовал объяснений по этому поводу. Он просто констатировал это как данность.
— Это из-за лекарств. — Сказал Салли. — Когда они ещё действовали, я спал спокойно. Последние пару дней мне снова сняться ужасы.
— И давно это у тебя? — Хью встал с дивана и начал разминать затекшую шею.
— С детства. А потом мама застрелилась, и меня определили в приют. Тогда оно утихло на время. — Салли громко зевнул.
— Вот ведь! Сочувствую тебе, парень.
— Не стоит. — Отрешенно ответил Салли. — Она была той ещё сукой.