Глава 2
КОШКИ.
30 июня 2019 года.
Вайптаун, штат Нью-Мехико.
Скотт Ганн проснулся от того, что его чёртовы коты решили устроить концерт. Они драли глотки, и требовали, чтобы их выпустили на улицу.
— Хрен бы вас побрал, пушистые отродья! — Скотт в одних трусах встал, открыл двери трейлера и животные, единой массой сгинули в жарком полуденном мареве. — Идите, давайте! Поспать не даёте.
Он снова улегся в койку, перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Сон всё не шел. Он подумал о том, что пора вставать. Сегодня он должен куда-то успеть. Только вот куда? Как ни пытался, вспомнить он не мог.
Еды, кроме кошачьей, в холодильнике не оказалось. Там завалялась одинокая бутылка светлого пива, на которую он глянул с кислым отвращением.
— Не сегодня. — Сказал ей Скотт. Он закрыл холодильник. Постоял секунду. Открыл снова. — Ну, возможно позже. — С надеждой бросил он ей.
Его бывшая подружка называла эту трапезу "мексиканский завтрак". Сигарета и стакан воды. Скотт, сидя на крыльце, жадно тянул сигарету и, приглядевшись, обнаружил, что коты, которых он выпустил, сидят на тропинке на его участке. Ничего не делают. Просто сидят.
— Вы чего здесь сидите?
Он не надеялся на ответ. Вместо этого Пич, большой рыжий перс, повернул к нему голову, и внимательно посмотрел на Скотта единственным глазом. Во взгляде читалось превосходство. Дескать, хвостатый знает то, что ему — Скотту знать не положено. Пич отвернулся, и Скотт вернулся в трейлер, бросив окурок прямо на тропинку.
Кондиционер давно накрылся, и ремонт его затевался каждую весну. Но, всякий раз не хватало или денег, или возможности снести его в мастерскую. Температура в трейлере стремительно приближалась к уличной. Термометр показывал пока только шестьдесят, но грозился ползти ещё выше.
— Гребанная жара. — Скотт снова заглянул в холодильник. В нём, как бы Скотт не надеялся, ничего съестного не появилось. Он открыл пиво и начал пить его жадными глотками.
"Маменька бы не одобрила этого, Скотти. Маменька не любит, когда наш малыш начинает сосать соску сразу после пробуждения…"
"Пшел вон!"
Скотт мысленно послал чертов внутренний голос. Пиво было холодным и чертовски вкусным.
"Тебе ведь надо идти, Скотти…" — Клянчил голос.
Скотт застыл. Ему действительно куда-то надо. Он вдруг вспомнил вчерашнюю встречу, странного человека в сером и прогулку по пустыне.
— Твою мать! — Вырвалось у него, когда он почувствовал зуд в ладони. Он поглядел на неё. Ожог горел и пульсировал. Скотт сунул руку под струю холодной воды. Стало легче, но ненамного. Он нашел в аптечке мазь, бинт и перемотал ладонь. Боль отпустила.
"Не надо так, Скотти. Тебе нужно идти, и ты должен видеть, куда…"
— Пошел прочь! — Крикнул он и допил остатки пива.
Коты всё также сидели рядком на тропинке. Они синхронно повернули к нему головы и проводили его взглядом. Скотт поёжился. Чертовы звери сверлили его глазами, и от этого становилось не по себе.
В нижнем городе было ещё жарче. Солнце понемногу входило в зенит, укорачивало тени и выжигало остатки влаги в организме. Скотт Ганн изнывал от жары и всю дорогу до супермаркета глядел на кошек.
Пушистые твари глядели на него в ответ. Они рассматривали его, мяукали ему что-то в след. Они следили за Скоттом. Сидя на верандах и балконах. С крыш домов и помойных баков, с газонов и сквозь окна в домах. Те, кого заперли дома, беспокойно метались на подоконниках, истошно вопя. Все они вели себя чуть более чем странно. Скотт искренне надеялся, что именно кошки, а не он сам сошли с ума.
Когда Скотт подходил к магазину, он заметил огромного бродячего кота. Драные уши, отсутствующий взгляд и виляющий из стороны в сторону хвост. Скотт подошел к нему.
— Ну и какого хрена вы затеяли? — Кот повернул к нему глаза.
"Грядет буря, Скотт Ганн" — Сказал голос в голове.
Скотт не нашелся, что ему сказать на это, и поспешил внутрь. Он понял, что остаться трезвым сегодня ему не удастся.
Внутри было прохладно. Чертовски хорошо и прохладно. И не было этих четвероногих исчадий ада, пялившихся на него всю дорогу.
Скотт, минуя все прочие отделы, направился прямиком в алкогольный. Холодильник с пивом заманивал его светящейся цветной вывеской. Запотевшие бутылки объемом в 12 унций шептали ему всё то, что он хотел услышать. Скотт шел к холодильнику. Он шел и шел. А холодильник будто становился всё дальше.
"Мамочка не любит это, Скотти. Мамочка не хочет, чтобы ты пил это"