— Хреново выглядишь, подруга.
Скотт подхватил её под руку. На удивление она не сопротивлялась, а только тихо что-то сказала. Скотт не расслышал фразу, да и было уже неважно. Сейчас осталось только выйти на улицу, завести байк, и уехать как можно дальше отсюда.
Сумерки на улице стали гуще. Из серых, они превратились почти в черные. Непроглядные. Солнце, светившее где-то очень высоко, ещё пыталось прорезать чернильный мрак, но выходило хреново. Темноту разгонял только свет из больницы, неровным светом ложившийся на лестницу, и таявший на парковочной площадке перед ней.
Алекс, похоже, не удивилась, что Скотт где-то раздобыл мотоцикл. По крайней, мере, не сказала этого вслух. Она лишь равнодушно глянула на двухколесного монстра, и снова отвернулась куда-то в сторону.
Скотт запрыгнул на байк, и попытался его завести. Тот отказывался. После нескольких неудачных попыток, Скотт слез с него, и открыл бензобак. В нос ударил едкий запах топлива.
— Что там такое, Скотт? — Спросила Алекс, шатаясь.
— Не знаю. — Ответил он. — Эта штука не хочет заводиться. Топливо есть…
— Я, конечно, не хочу тебя торопить, но, постарайся, пожалуйста, побыстрее. Или давай уже пешком.
При одной мысли, что придется иди пешком, Скотт напрягся.
— Хрен там! Я тебя заведу, гребаная железяка! — Закричал он.
И пока он снова пытался завести стартер, освещение в больнице начало тускнеть, а через секунду и вовсе пропало, оставив их один на один с темнотой.
Она откинулась на спинку стула и шумно выдохнула. Живот был полным, и ей казалось, что он вот-вот лопнет. Мэй даже не удивилась, когда увидела, что он надулся как шар. Она лишь нежно погладила его рукой, оставляя на надувшейся коже потеки сукровицы от сырого мяса. При этом есть хотелось ещё и ещё. Последний раз нечто подобное происходило, когда она носила в себе Жэсс. При воспоминании о девочке, Мэй передернуло. Не от сожаления за произошедшее, не от мучительной потери, а от воспоминаний тяжести беременности.
В животе в этот момент что-то зашевелилось, и от неожиданности Мэй одернула руку и попыталась вскрикнуть. Получилась только громкая и неприличная отрыжка.
Она вскочила со стула и уставилась на живот, который, казалось, рос на глазах. Внутри что-то дернулось ещё раз. Больно. Что-то кололось там, в её чреве.
— Что это такое? — Тихо спросила она у самой себя.
Толчки и шевеление повторились, а потом затихли. Что-то внутри её головы сказало, что всё нормально. Что ничего страшного не происходит. В ней просто-напросто растет плод Гнилого Короля. Это знание пришло совершенно очевидно, надо было лишь смириться с этим.
Паника сменилась тошнотой. Мэй, зажимая рукой рот, выбежала из кухни в гостиную. Где в этом доме туалет, она не помнила. Несколько мгновений она растерянно озиралась по сторонам, а потом резво выскочила на улицу, где её стошнило на газон серой, с красными нитями, массой. Живот снова противно заныл. Мэй вытерла рот рукой и зашагала прочь. Про то, что нужно одеться, она даже не подумала.
Вайптаун, укутанный серым, чернеющим одеялом, был напитан безумием. Мэй не могла понять как, но она отчетливо чувствовала все тошнотворные миазмы охватившей его заразы. Город был наполнен красными тенями, словно ожидающими какой-то команды к действию. Пелена стоячего воздуха со вкусом пепла и железа, отчетливо оседающая на языке. И какая-то часть мозга успокаивала её, что это нормально. Когда призывают Гнилого Короля, всё происходит так, как должно. Но, самое страшное, что Мэй даже не испугалась этой новости.
Она прошла несколько кварталов на восток, ведомая лишь непонятно откуда взявшимся инстинктом. На улицах было пусто. Ни людей, ни электричества. Полное ощущение, что Вайптаун вымер. Лишь ненадолго тишину разорвал рев мотоциклетного двигателя. Мэй задумчиво повернула голову на звук, но он вскоре пропал.
Ещё квартал на северо-восток. Тот самый, куда упали военные вертолеты. Пожара уже не было, но в воздухе стояла удушливая гарь. Мокрый пепел, обгоревшее железо. Запахи жженой плоти и кровь. Центральные, трехэтажные дома были разворочены почти до фундамента. Соседние коттеджи снесло взрывной волной. И снова ни одной живой души поблизости. Только присутствие неких сущностей. Красных и послушных, если верить ощущениям.
Мэй снова скрутило. Она упала на колени и закричала от боли. Живот разрывало изнутри. В нем что-то ворочалось. Мэй обхватила его руками и ощутила болезненные движения под ладонями. Нечто большое и колючее рвалось наружу.
Дитя Гнилого Короля.
Мэй стонала. Из-за разрывающей боли, затмевающей всё вокруг, она не заметила, как возле неё собралась толпа. Чья-то рука легла ей на плечо. Она оглянулась и увидела красное лицо с двумя парами глаз. Когда-то, бывшее человеческим, оно безэмоционально глядело на её страдания. Мэй оглянулась и увидела несколько десятков таких же. Они окружили её, и молча смотрели на расплывающуюся из-под неё лужу прозрачной жидкости.