— Поищи наших, — приказала она Фердайлу.
Махая хвостом, волк умчался. Мишель некоторое время смотрела ему вслед, чувствуя беспокойство. Его подача сигналов становилась все более неточной и редкой. Фердайл был близок к тому, чтобы потеряться в обличье волка. Он уже начал вживаться в этот образ. Если как можно скорее не сбросить заклятие, волк заберет его навсегда.
При дальнейшем продвижении в глубь лагеря ее опасения сменил ужас. У останков серой кобылы она обнаружила тело одной из воительниц Дро, охранявших Лорда Тайруса. Белокурые косы женщины были в грязи и крови. Она лежала на боку, ее внутренности тянулись по земле из ужасной зияющей раны в животе. Мишель прошла глубже в лагерь и нашла тела еще двух воительниц Дро, сестер первой. Каждая из них приняла мучительную смерть.
Поискав, она не обнаружила следов остальных: Лорда Тайруса, Крала, Могвида. Хмурясь, Мишель вернулась к одной из женщин Дро.
Молясь за их души, Мишель раздела ее и натянула на себя кожаное одеяние, прикрепляя к спине комплект из двух перекрещивающихся межи. Все еще изможденная, она смогла приладить свое тело к новой одежде.
— Я отомщу за тебя, — пообещала она, задвигая мечи в ножны.
Фердайл прошел дальше на запад. Его протяжный вой захватил ее внимание. Она двинулась к нему.
Даже потеряв острое чутье волка, Мишель почувствовала усиливающееся зловоние, когда приближалась к Фердайлу. Перед волком простиралось чистое черное пространство, выжженное в форме совершенно правильного круга. Она встала на колени и потрогала пальцами почву. Даже грязь была расплавлена в гладкую корку.
С тяжелым сердцем он встала и еще раз посмотрела на обломки лагеря.
Где же были остальные? Что тут произошло?
Пока она так стояла, солнце обошло возвышающийся на горизонте пик скалы. Оно утопило в своих лучах разгромленный лагерь. Мишель уже почти отошла, когда ее внимание привлекла яркая вспышка света в выжженном круге. Морщась, она осторожно ступила внутрь него. Поверхность лесной почвы сильно выгорела; было ощущение, будто идешь по граниту. Она взяла курс на источник свечения и опустилась перед ним на колени.
Нагнувшись ниже, Мишель увидела серебряную монету. Она попыталась поднять ее, но та была глубоко вдавлена в землю. Приложив неимоверные усилия, Мишель выковыряла ее.
Поднявшись, она изучала монету, поворачивая ее в пальцах. На одной стороне стоял знакомый оттиск лица старого короля Рая, отца Принца Тайруса. На другой была печать их семьи — снежный леопард, припавший к земле и готовый к броску. Сжимая кусок серебра, она изучала его прожженные края. Маловероятно, что Лорд Тайрус выжил.
Фердайл уселся на задних лапах позади нее. Он не нашел в лагере следов присутствия кого-либо.
Мишель бросила монету в карман.
— Тогда нам придется отыскать их.
Крепко связанный, Могвид лежал скорчившись на боку в телеге, притворяясь спящим. Каждое вздрагивание тележных колес, пересекающих лесные колдобины, отдавалось тупой болью в его спине. У него перехватило дыхание, когда телега запнулась о необычайно большое корневище. Могвид передвинулся в сторону на длину руки и опустился с глухим стуком. Он услышал слева от себя стон и осторожно повернул шею, чтобы разглядеть лежащего позади него человека, Крала.
В свете утренней зари, просачивающемся сквозь крошечное зарешеченное окошко накрытой телеги, Могвид мог различить толстую черную бороду Крала, все еще влажную от крови. Он молил о том, чтобы Крал оставался без сознания, опасаясь дальнейших пыток дварфских охранников в случае, если Крал попытается освободиться. Могвид тайком оглядел тесное пространство. Из них осталось только четверо. Слишком мало, чтобы сражаться против многочисленных орд вооруженных дварфов.
«Если бы я был бдительнее на посту…» — подумал Могвид, испытывая угрызения совести. Он прикусил губу в приступе ярости. Нет! Он не возьмет на себя эту вину. Даже если бы он вовремя проснулся и разбудил весь лагерь, рано или поздно их бы всех переловили. К северу от Камня не было путей отхода. А ведь он умолял их прекратить этот поход к замку Мрил, но никто не хотел слушать. Их захватили по их собственной вине.
«Я должен был уйти, когда оставался шанс», — подумал он горько. Но сердцем он понимал, что подобного выбора у него на самом деле не было. Он дернул руки и в тысячный раз проверил путы. Его усилия приводили лишь к тому, что узлы еще крепче затягивались. В действительности, он был связан с остальными так же, как эти путы сейчас связывали его, — связан надеждой.