— Но где? — вмешался Эр’рил. — Как нам его увидеть?
Фила задумалась.
— Я пытаюсь проследить, откуда доносится крик Чи, но безуспешно. Все, что я чувствую, — это вспышки боли и разрозненные кусочки кошмаров. Странные животные нападают на Чи и терзают его. Они будто составлены из кусочков других зверей. Львиная голова на теле орла… Огр с хвостом скорпиона… — Она покачала головой. — Нет, все это только страшные сны…
Эр’рил шагнул вперед, едва не споткнувшись.
— Голова льва на орлином теле? Крылатый лев? — Он оглянулся на Элену. — Гриффин!
Девушка охнула, широко раскрыв глаза.
Воин повернулся к лунному существу.
— Нет ли среди этих чудовищ крупной черной птицы — крылатого ящера с крючковатым клювом?
Фила нахмурилась.
— Д-да… Это одна из злобных тварей, мучающих Чи в его снах.
— Добрая Матушка! — Эр’рил схватился за голову. — Это никакой не сон! Ответ был все время передо мною.
— Как?! — одновременно выкрикнули Фила и Элена.
— Слова темного мага Грэшима. — Эр’рил опустил руки и повернулся, чтобы видеть обеих. — Он рассказывал мне о природе черных врат.
— Что за ворота? О чем ты говоришь? — удивилась тетя Фила.
— Врата Вейра, — пояснила ведьма. — Путь к источнику силы. — Она кивнула Эр’рилу, чтобы тот объяснил.
— Темный Властелин, — послушно заговорил воин, — создал при помощи каменотесов д’варфов четыре чудовищных талисмана. Их окропили кровью и наделили способностью притягивать магию. Они могли втянуть в себя и человека, наделенного магическими силами, неважно, желал он того или нет. И вот однажды, как растолковал мне Грэшим, нечто странное провалилось в одни из врат. Слишком могучее, чтобы быть поглощенным одной статуей. Оно равномерно распределилось по всем четырем каменным изваяниям, соединив их, но попав, таким образом, в ловушку. И возник Вейр — источник силы Темного Властелина. — Эр’рил зажмурился, страдание исказило его лицо. — Только сейчас я все понял. Чи исчез из Аласеи, а сила Гал’готы возросла. Как же мы были слепы!
— О чем ты? — насторожилась Элена.
— Вейр — это Чи. — В глазах воина плескался ужас. — Он провалился во врата и оказался в ловушке. Теперь Темный Властелин сосет силу из Чи, будто мерзкая пиявка.
— Черная магия Темного Властелина — это сила Чи? — Девушка почувствовала, что ноги не держат ее.
— Да… — Эр’рил не мог скрыть отчаяние в голосе.
Ошарашенная, лишившись дара речи от удивления, Элена отступила от парапета, сжимая в руках Кровавый Дневник. Вглядываясь в бесконечную пустоту страниц, она почти ощущала тяжелую поступь предназначения.
— Теперь я знаю, что мы должны сделать, — пробормотала она.
Эр’рил приблизился к ней. Ведьма твердо встретила его тяжелый взгляд, равно как и взгляды всех остальных. Они казались пушинками по сравнению с весом судьбы, свивающей узор вокруг книги в ее руках.
— Кажется, две задачи в самом деле стали одной. Чтобы победить Темного Властелина, нужно спасти Чи.
— Но как мы это сделаем, Элена?! — задал Эр’рил вопрос, мучивший всех.
— Выполним просьбу Ни’лан, — ответила ведьма, обращая лицо к луне. — Разыщем и уничтожим эти проклятые врата. — Она посмотрела на Эр’рила. — Все врата!
Во внутреннем дворе у подножия башни скорчилась закутанная в плащ фигура. Ее очертания терялись в переплетении других теней среди груд битого камня и перекрученного железа. С самой полуночи она терпеливо ждала: наблюдала за вспышками огней на вершине ведьминой башни, видела, как прилетевший дракон сел на парапет и исчез. Но темная фигура не шелохнулась. Даже когда яркое лунное сияние угасло, она все еще неподвижно сидела в надежном укрытии. Терпению научил ее наставник. Тот, кто постиг искусство игры со смертью, знает — победа таится в тишине между схватками. Так прошла ночь.
Капли утренней росы скопились в складках темно-зеленого плаща. На запястье руки, упиравшейся в землю, взобрался сверчок. Неотрывно следя за верхушкой башни, тень чувствовала щекочущие кожу маленькие коготки, а потом услышала негромкий стрекот. Рассветная мелодия. Вот и пришла пора. Плавным движением она поднялась на ноги, будто остановилась лишь ненадолго, полюбоваться цветами в саду. Настолько мягко, что сверчок оставался сидеть на ее руке, напевая прощальную песню уходящей ночи.
Поднеся ладонь к губам, она сдула ничего не подозревающее насекомое. Ах, если бы ее сегодняшняя добыча оказалась бы такой же доверчивой.