Выбрать главу

При упоминании Южной стены глаза Элены расширились. Эр’рил мог с легкостью прочитать ее мысли — вначале опасность, зародившаяся у Северной стены, а теперь предзнаменование беды с юга.

— Это не все, — вздохнул воин.

— А что еще?

— Древний герб Тулара. — Он указал на ящерицу, вырезанную на рукояти. — Я только что вспомнил.

— А что это за зверь?

— Василиск, — обреченно вздохнул Эр’рил.

Элена охнула и отшатнулась от стола.

К тому времени заседающие в совете вожди приблизились к ним.

— Что это значит? — сурово спросила королева Тратал, и в ее голосе звучал гнев морской бури.

Эр’рил взглядом попросил разрешения у Элены.

— Скажи им, — кивнула девушка. — Все равно я собиралась объявить свое решение.

Воин повиновался, кратко изложив новости, которые они узнали нынешней ночью, остановившись подробнее на вратах Вейра и их значении.

— Итак, сын мой, — королева повернулась к Мерику, — ты намерен взять судно и отправиться на север искать врата?

— Да. Если будет на то ваша воля, я хотел бы двинуться в путь сегодняшним вечером.

— Я не возражаю, — кивнула Тратал и обратилась к Эр’рилу и Элене, указывая на кинжал: — А что вы намерены делать с этим?

Ведьма глубоко вздохнула.

— Думаю, намеки слишком прозрачны, чтобы оставить их без внимания. Одни врата Вейра Темный Властелин поместил около Северной стены. Из закона подобия следует, что еще одни могут оказаться у Южной стены. — Она указала на рукоять. — Василиска можно расценивать как намек на одни из четырех врат. Нужно хорошенько все обдумать.

— Я могу выделить еще один корабль, чтобы помочь вам в поисках, — холодно заявила королева элв’инов. — Не больше.

— Но Южные Пустоши бескрайни и малоисследованны, — возразил Эр’рил. — Если привлечь к поиску больше судов…

— Нет! — Серебряные волосы королевы потрескивали от стихийной магии. — Я не имею права ослаблять флот.

Эр’рил нахмурился, но ледяной взгляд правительницы ясно говорил — она будет стоять на своем.

— Я мог бы отправиться с ними, — подал голос Каст, пошептавшись прежде с Сай-вен. — Острые глаза дракона Рагнар’ка могут пригодиться в пути. — Он обнял девушку-мер’ай. Мы будем сопровождать корабль элв’инов.

Эр’рил кивнул, довольный предложением кровавого наездника.

— Если идет Каст, — главный шкипер ухмыльнулся, выдавая распиравшую его гордость, — то я хочу, чтобы мой сын, Хант, также участвовал в поисках. Можете рассчитывать на помощь дри’ренди.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила Элена. — Спасибо всем.

И тут заговорил мастер Эдилл:

— Если гриффин скрывается где-то на севере, василиск, предположительно, на юге, а виверна маг Шоркан перенес в логово Темного Властелина внутри вулкана… — Он обвел окружающих мудрым, внимательным взглядом. Тогда где, по вашему мнению, спрятаны четвертые врата? Врата мантикоры.

Ответом ему было молчание.

— Что мы знаем о них? — продолжал Эдил, картинно опираясь на трость. Пожилой мер’ай вряд ли нуждался в подпорке, чтобы ходить по твердой земле. Он не был в море уже почти месяц.

— Дух книги упоминал о них, — пожал плечами Эр’рил. — Огр с хвостом скорпиона.

— И больше ничего? Никаких подсказок?

Элена уже намеревалась покаяться в своем невежестве, как петли боковой двери заскрипели, заставив всех оглянуться. Почтительно кланяясь, вошел стражник. Беспокойным взглядом он обвел толпу.

— Что случилось? — строго поинтересовался Эр’рил.

— Я… — Стражник неопределенно махнул рукой. Я пришел предупредить…

Но в двери уже протискивалась грузная фигура. Сутулый, широкоплечий огр с янтарными глазами, напоминающими кошачьи, сразу привлек общее внимание.

— Тол’чак? — удивился Эр’рил.

В последнее время огр стал нелюдимым, предпочитая отсиживаться в заброшенных частях замка. Но теперь он выказывал все признаки беспокойства. На бесстрастном ранее лице отражались безнадежность и отчаяние.

— В чем дело? — Элена встала рядом с Эр’рилом. — Что произошло?

Вместо ответа огр подошел поближе и поднял здоровенный кулак с зажатым в нем самоцветом. Сердце-камень, талисман его народа. Пламя факелов играло, отражаясь на гранях кристалла, но свойственный самоцвету внутренний свет исчез.

— Они ушли, — проговорил Тол’чак, стараясь правильно подбирать слова всеобщего языка. Крупная слеза скатилась по его щеке. — Души моих предков. Погибель пожрала их. Сердце умерло.