— Кто пойдет за врата? — спросил полковник.
— Эдик Арутян, он первый узнал про Валгаллу.
— Один не справится. Нужен еще кто-то. Виктор Ланьер. Он делал репортаж о миротворцах. Так?
— Да, что-то такое делал. Но миротворцы — это фигня. Не сравнить с завратным миром.
— Можете послать Ланьера?
— Пожалуй. Ему давно пора проветриться. Его программы сделались пресными.
— Пусть ваши люди будут осторожны. Два моих человека в прошлом году не вернулись.
«Интересно, куда эти двое меня посылают, в какое болото? » — мысленно задал себе вопрос Ланьер.
Но вслух не спросил ни тогда, ни сейчас. Потому что знал: Гремучка не ответит. Раз ничего не сказал сам, не посвятил, не удостоил, значит, придется тебе, Виктор Ланьер, и дальше изображать идиота.
Как у всякого уважающего себя портальщика, у Ланьера были знакомства в Мировом правительстве. Не на самом верху, разумеется. К примеру, он знал (и неплохо) Сашку Вязькова из комитета по безопасности врат. Работников комитета именовали «стражами». На самом деле это были обычные бюрократы. С Вязьковым Ланьер познакомился после возвращения из Анголы. Тогда «комитет врат» курировал еще и миротворцев, теперь у миротворцев появились свои пастухи. Виктору Вязьков понравился умением видеть гораздо дальше своего кабинета в Брюсселе. Если Виктор о чем-то просил Вязькова, тот никогда не отказывал. Его информация всегда (или почти всегда) оказывалась достоверной. Был еще один плюс в их общении: у всех сотрудников безопасности врат был полностью защищенный канал связи.
— Нужна информация? — спросил Сашка, едва услышал голос старого приятеля. — Что на этот раз? Миротворцы? Фальшивые комбраслеты? Контроль над эмоциями? Служба коррекции психики? — Вязьков безошибочно назвал все «горячие» темы.
Он был всегда в курсе, во все посвящен.
— Валгалла, — только и сказал Виктор.
— Что? Мечтаешь о рае для военных? — расхохотался Вязьков. — Не ожидал! Впрочем, мы давно не виделись. Тебе пора в Париж. Лети.
И отключился.
«Неужели так серьезно?» — подивился Ланьер.
Одни обожали этот космополитический город, ассимилирующий любую культуру, любое наречение, другие — ненавидели. Нынешней весной (довольно прохладной, с дождями) в Париже Виктору показалось неуютно. Над узкими улицами раскрылись прозрачные навесы, и теперь всюду слышался дробный шум капель и журчание воды в водостоках. Ярко-желтые или ярко-синие электромобильчики сновали взад-вперед, как будто боялись выехать на широкие улицы или площади, отданные во власть водной стихии. Пахло цветами, красками, немного пряностями. Но в запахах не было свежести — так пахнут вещи, долго пролежавшие в шкафу.
Виктор заглянул в первый попавшийся магазинчик. На витрину даже не посмотрел. Наугад толкнул дверь. Оказалось — сувенирная лавка. Торговали серебром — под старину. Недорого, но вещицы попадались красивые. Ланьер выбрал серебряный медальон с тончайшей гравировкой. Внутрь можно вставить голограмму Алены. Все, кто идет за врата, непременно берут с собой какой-нибудь амулет. Особый. Иконку, ладанку, крестик, мешочек с прядью волос. Спрятать под одежду и никому не показывать. Тогда он тебя оградит и защитит. Виктор не верил в талисманы, но медальон решил купить.
— Идете за врата? — спросил хозяин и подмигнул.
Достал из-под прилавка связку колокольчиков.
Те мелодично зазвенели.
— Берите. Всего пять евродоллов.
— Зачем?
— Берите. На той стороне узнаете.
Ланьер отрицательно покачал головой: ему показалось, что продавец над ним издевается.
Парижанин не стал настаивать, только сказал:
— Голограмму не вставляйте. Распадется. Закажите в мастерской рядом миниатюру. Всего три евродолла. Час работы.
Виктор так и сделал. До назначенной встречи времени оставалось всего ничего. К деду на улицу Дантона он уже не успеет. Ну что ж, заедет после встречи.
Уличные кафе пустовали.
— Куда все подевались? — спросил Виктор, пожимая руку Вязькову. — Неужели подались за врата?
— Возможно. В конце концов, наш мир под колпаком ужасно скучен. — Вязьков вскинул руку с комбраслетом. — Коммик, который начинает тревожно пищать, стоит мне хотя бы разозлиться на кого-то, — разве это не ошейник?
— Скорее, намордник. Тревожную кнопку придумали злобные начальники. Мне довелось работать с одним типом. Он нарочно доводил своих сотрудников до белого каления. Каждый день у кого-нибудь включалась тревожная кнопка.
— На него подали жалобу?
— Не успели. Шеф нарвался на совершенно непробиваемого типа. Тому все было по фигу. Он как будто спал на ходу. Но при этом недурно работал. Особенно любил указывать начальству на ошибки. Тут недосмотрели, там не учли. Все это произносилось на одной ноте, сонным голосом. Теперь начальник по три раза на дню взрывался петардой. Так что через два дня накопленная агрессия понизила порог запуска ниже допустимого. Нашего мучителя отправили на коррекцию психики.
— И кто был ваш герой? Ты? — засмеялся Вязьков.
— Нет! Ну что ты! Я на такое не способен. В те дни, вместо того чтобы ходить на работу, ходил на консультации. К счастью, корректор попался неглупый, мы с ней очень живо беседовали.
— Ах, это была она?
— Ну да. Жанна Орловская. Она выступала в моей программе «Душевные надсмотрщики».
— Помню, помню.
Они заказали бутылку «Шардоне». Мимо кафе, периодически выкрикивая «Позор!», брела немногочисленная демонстрация. Неясно было, против чего они выступали: абстрактные голограммы над их головами могли обозначать что угодно.
— Кстати, ты знаешь, что случается с теми, кто попадает на коррекцию психики повторно?
— Реабилитационный центр. Оттуда два пути — в психушку или за врата. Поэтому многие, имеющие «привод» к корректору, стремятся провести лето за вратами и, так сказать, обнулить свое дело.
— Собираешься за врата, чтобы отбелить прошлое?
— Мой «привод» сняли. Я подал в суд, и дело сочли провокационным.
— Но ты все равно идешь за врата? — «Страж» ухмыльнулся. — Кризис жанра? Давно замечено: в порталах популярна только военная тема. Обыватель дорожит своим уютным мирком, вздрагивает при малейшем шуме, трясется и, роняя слюни, с восторгом смотрит репортажи о Диком мире, где убивают взаправду. Радуется, что кровь льется где-то далеко. Гибнут те, кто пошел на это добровольно.
— Ты презираешь обывателя?
— А ты — нет?
— Нет.
— Не лги.
— Я сам — один из них. Ни с кем не говорю свысока.
— Хочешь поднять рейтинг портала?
Виктор пожал плечами: опровергать это утверждение было по меньшей мере глупо.
— Рейтинг — великая вещь. Но за вратами надо отыскать нечто особенное. То, о чем никто еще не слышал. Чего никто не видел. — Последовала долгая пауза. — Например — Валгаллу.
— Кто тебе о ней рассказал? — Вязьков, хмурясь, поглядывал на свой наладонный комп. Новостные сообщения сменяли друг друга.
«Почему он не вшил себе информационный чип? Чиновник такого уровня обязан иметь электронного помощника, — подумал Виктор. — Или надеется пройти врата?»
— Мы скрываем имена доносчиков. Как и вы, — напомнил Ланьер.
— Но ты хочешь знать, что «стражам» известно о Валгалле? — Вязьков нахмурился еще больше.
— Ты догадливый.
— А ты не слишком — для портальщика, во всяком случае. Так вот, мы знаем о Валгалле до смешного мало. Даже неизвестно точно, где она расположена. Где-то в центре мортальной зоны. Но вот где — никто не знает. Все попытки проникнуть заканчивались исчезновением любопытного. Мы отправили в Валгаллу свою экспедицию — никто не вернулся.