— Какая неделя?! — настырный бородач искренне расхохотался. — А два дня не хочешь, солдатик? Будь спок, я — гений!
Тут капрала осенило, и он запоздало поинтересовался у посетителя, имеются ли у того при себе какие-либо взрывчатые вещества.
— Ха-ха, что за ерунда! Мы и без всякого такого в два счета войну выиграем!
Капрал все же обыскал его, затем осмотрел сумку, в которой обнаружил пару бутербродов, вареное яйцо и еще яблоко. Фагот он перво-наперво потряс и заглянул вовнутрь, дабы удостовериться, что там все о’кей.
— Ладно, папаша, — подытожил он, — двигай в контору, но эту вот дудку, на всякий случай, оставь здесь на проходной.
— И ни какая это не дудка, — возмутился обиженно Шиммельхорн. — Это и есть оно самое. Оружие, значит, секретное. Как же я без него-то?
Капрал, который уже настроился, чтобы разучивать песенку “Приезжай ко мне в Рио”, нервозно передернул плечами.
— Эй, Барни, — окликнул он одного из пехотинцев, — проводи этого почтенного джентльмена в комнату номер восемь.
Ну, скажите на милость, откуда капралу Колливеру могло быть известно, что старина Шиммельхорн говорил чистейшую правду?
Он и знать не знал, что папаша Шиммельхорн самый что ни на есть настоящий гений и что военачальники впрямь покончат с войной в два дня!
Прошло десять минут, но полковник Поухеттен Ферфакс Поллард еще не подозревает о существовании некоего Шиммельхорна.
Полковник был высоким худощавым мужчиной. Он носил сапоги со шпорами и старомодные клетчатые брюки. Полковник Поллард категорически не верил во всякие там новшества: атомные бомбы и танки, артиллерию и штурмовую авиацию.
Он свято верил в лошадей.
Пентагон отозвал его из запаса, поручив руководить Бюро Секретного Вооружения.
Кстати, полковник вполне подходил для этой должности.
За четыре месяца его службы лишь один изобретатель (бедолага, с прекрасными идеями насчет модернизации седел) был допущен в вышестоящие инстанции.
Полковник восседал за столом, диктуя светловолосой секретарше свои суждения для незавершенной пока что работы, которая будет носить такое название: “Роль сабли и копья в предстоящей войне”.
На середине цитаты, расхваливающей все неоспоримые достоинства бенгальской пики, он неожиданно прервал сам себя.
— Мисс Хупер, — торжественно объявил полковник, — мне только что пришла в голову замечательная идея! Вот, послушайте…
Кэти Хупер тихонько фыркнула. Если он так уж жаждет быть официальным, почему не обращается к ней “сержант”? Все офицеры, когда находились с ней наедине, называли ее “милочка” или просто “дорогая”. А этот — “Мисс Хупер”!
Она фыркнула и произнесла:
— Да, сэр.
Полковник Поллард приосанился.
— Я с уверенностью могу утверждать, — начал он, — что предрасположение к так называемому “научному оружию” представляет собой очевидную угрозу безопасности для Соединенных Штатов. Изобретая одно оружие, мы тут же принимаем на вооружение контроружие, против контроружия — еще большее контроружие и так до бесконечности. Таким образом, вооруженные лишь одними иллюзиями о собственной безопасности, мы на самом деле можем полностью дезорганизоваться, расписываясь в полной недееспособности. Вы успеваете фиксировать мою мысль, мисс Хупер?
Та фыркнула еще раз и отчеканила:
— Да, сэр.
— Мы не сможем, в итоге, противостоять какому-нибудь новому Аттиле! — уже патетически кричал полковник. — Или современному Чингиз-Хану, который попросту сметет всю эту ненадежную технику, как шелуху, создавая новую империю, благодаря своей коннице! Да, утверждаю я, только лошади и клинки!
— Да, сэр, — пискнула секретарша.
— На сегодняшний день у нас еще нет кавалерии! — бушевал полковник. — Но еще не поздно одуматься, так как миллион всадников способен…
К сожалению, мир так и не успел узнать, на что же способен миллион всадников.
Дверь резко распахнулась.
Рыхловатый молодой офицерик влетел в кабинет, с трудом затормозив у стола полковника, и судорожно отдал честь.
— Ой! — только и смогла выдавить Кэти Хупер, вытаращив свои прекрасные голубые глазки.
Лицо полковника враз окаменело.
Офицер с шумом втянул в себя воздух и выпалил одним махом:
— Ей-богу, сэр, это и в самом деле произошло!
Лейтенант Хэнсон отнюдь не был кадровым военным — он принадлежал к ученой братии. Он даже не обратил внимания, что не доложил как следует, а ворвался без доклада, не постучав предварительно, и…
— Лейтенант! — взвился полковник Поллард. — Куда подевались Ваши брюки?