— Не спеши отказываться. Лучше ответишь мне лет через тридцать. И если решишься, то возвращайся в Синхарат. Рано или поздно я тоже вернусь сюда, и мы встретимся.
— Я не вернусь, — медленно ответил Старк.
Она внимательно посмотрела ему в глаза и со вздохом прошептала:
— Может, и не вернешься. Но не будь так уверен в обратном.
Погребальный бой барабанов Кайнона теперь доносился к ним слабым эхом. Старк сделал шаг к выходу.
— Мне тоже пора. Я буду готов, как только соберусь в дорогу. Может, поедешь со мной?
Фиана отрицательно покачала головой.
— Я остаюсь. Из вечноживущих я последняя, и мое место здесь.
Старк поколебался, затем повернулся и вышел.
Когда настала ночь, он был уже глубоко в пустыне. Ветер пытался что-то шептать одиноким голосом, но Старк знал, что это навязчивые иллюзии никак не могут покинуть его. Никакие голоса мертвого города сюда долететь не могли.
Неужели и он когда-нибудь вернется туда в поисках новой жизни? В поисках Фианы, чтобы вдвоем странствовать через века, как Дельган и Берильда?
Он развернулся в седле и посмотрел назад, где в бледном сиянии лун Марса еле виднелись белые башни Синхарата.
Ли Брэкетт
Близнец
Такси вынырнуло из-за угла и, замедляя ход, покатило по улице.
— Едет! — пронзительно заверещали дети, распахивая калитку у ворот. — Папа! Мама! Приехал! Дядя Фред приехал!
Мэтт Винлоу поспешно вышел на крыльцо. Через мгновение за ним последовала и Люси, занимавшаяся уборкой кухни к предстоящему торжеству.
Такси остановилось перед самым домом. Джо и Барби с радостными воплями ринулись к машине, подпрыгивая на ходу, как озорные тигрята, а со всех подворотен улицы стали потихонечку стекаться соседские ребятишки, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания, но при этом держась неподалеку, чтобы видеть и слышать то, что должно было произойти в семействе Винлоу.
— Ты только взгляни на эту картину, — ухмыльнулся Мэтт, обращаясь к супруге. — Такое оживление, что можно подумать, будто шурин Фреди — Тарзан, Санта Клаус и Супермен в одном лице.
— Не придирайся, дорогой, — возбужденно заявила Люси, — не так уж много людей побывало там, откуда он прибыл.
Она последовала за детьми, и Мэтт невольно отправился за ней. В глубине души его точил червячок ревнивого самолюбия. Нет, нет — ничего такого ужасного, он совершенно искренне любил брата своей жены, уважал и ценил его, как отличного парня, но все дело в том, что Барби и Джо никогда еще не смотрели на Мэтта такими завороженными глазами. Это покоилось в глубине души, и он даже себе не признавался в этой тайной ревности.
Фред выбрался из машины, как всегда элегантный, подтянутый, облаченный в военный мундир. Но его торжественный вид моментально улетучился, когда он попытался одновременно подхватить племянников, поцеловать сестру и пожать руку Мэтта.
— Я позабочусь о твоем багаже, — заявил ему Мэтт.
Соседские дети смотрели во все глаза, и между ними то и дело срывалось с уст слово “Марс”.
— Осторожнее, — сказал Фред. — Вот этот ящик, с ручкой наверху, я возьму сам.
Он подхватил небольшой сундучок, сколоченный из остатков упаковочного контейнера. Кое-где еще можно было различить следы армейской маскировки. На крышке сундучка и боковых стенках были просверлены крупные отверстия. Фред попридержал племянников.
— Аккуратнее, дети! Не переверните сундук. Там уникальная марсианская ваза — подарок для вашей матери. Будет очень печально, если она разобьется. Что вы говорите? Где подарки для вас? Экая незадача — совершенно замотался и начисто обо всем забыл! К тому же, там мало всякого такого, что было бы вам интересно…
— Неужели даже марсианского камешка не привез? — затаил дыхание Джо.
Фред грустно развел руками.
— Для камешков в багаже не нашлось места.
Мэтт подхватил чемоданы Фреда. “Совсем не изменился, — подумалось ему. — Немного осунулся, прибавилось морщин, но с детьми он такой же, как прежде. Даже ведет себя, как мальчишка. — Он с любопытством покосился на отверстие в сундучке. — Вероятно, там что-то ценное. Необычное”.
— Боже мой, ну и жарища! — отдувался Фред. — После десятка месяцев на Марсе тяжеловато переносить земное лето. Барби, детка, не надо так виснуть на старом дяде, ему и без того дурно! — Он грустно взглянул на Мэтта и Люси, имитируя, как будто у него подкашиваются ноги. — Мне кажется, я плыву в каком-то липком мареве!
— Вот, присядь на крылечко, — предложила Люси. — Здесь попрохладнее…
— Момент! Но сначала — не желаешь взглянуть, что находится в сундуке? — он аккуратно опустил драгоценную ношу в тени деревьев.