Глава 16
В течение трех следующих дней горизонт был чист. На утро четвертого капитан сказал, что корабль находится в ста милях восточнее Куалоно, главного порта Хивики на побережье Атлантики, и скоро покажется маленький островок Микиао. Минут через сорок из морской глади на западном горизонте появился пятисотметровый вулканический конус острова. Довольная улыбка вдруг исчезла с лица капитана; обернувшись, он увидел на горизонте ниточку дыма. Корабль шел на полной скорости, все пассажиры собравшись на корме, тревожно вглядывались в вспененное море за кормой судна. Восходящее солнце светило людям в глаза, слепило их, и в этот раз икванцам удалось подойти гораздо ближе. Крейсер быстро приближался, пытаясь перерезать путь «ХВЕЙЛГОЛДУ» к защищенной гавани Куалоно.
Капитан посоветовался с Джильбертом и повернул корабль на сорок пять градусов на северо-запад.
— Перед восточным берегом — много опасных рифов, — сказал капитан. — Я хорошо знаю их. Мы пройдем через пояс рифов и, если нам хоть немного повезет, мы удерем от икванцев. Если не удастся, я выброшу судно на полосу песка, если на этом гористом берегу вообще есть таковая. Во всяком случае, арабы не получат мой корабль в свои грязные руки.
— Мы держим курс на гору Лапу, где находится пещера, — добавил Джильберт. — Если мы бросим там якорь, у нас будет хороший предлог для вторжения в область, объявленную табу. Кроме того, мы прибудем туда поздно вечером, и, может быть, хивиканцы не заметят нас...
«ХВЕЙЛГОЛД» на всех парах мчался на северо-запад. Преследователь тоже изменил курс и уверенно приближался. Когда по левому борту появился черный крутой берег, крейсер Иквани приблизился на половину морской мили: через четверть часа из дула его носовой пушки вылетел клуб черного дыма и в двадцати метрах от борта «ХВЕЙЛГОЛДА» поднялся белый фонтан. Через пару секунд такой же фонтан взлетел в пятнадцати метрах за кормой судна.
Тем временем капитан вел корабль зигзагами через узкий проход между рифами. Некоторые из них можно было различить только по изменению цвета воды; другие были так близко от поверхности воды, что море над ними, казалось, кипело; а некоторые поднимались над поверхностью и вода бушевала вокруг их черных спин.
С крейсера больше не стреляли. Похоже, это были предупреждающие выстрелы, чтобы жертва остановилась. Когда икванцы поняли, что пароход пытается ускользнуть от них через проход между рифами, то последовали за ним его же курсом. Они делали это осторожно и скорость их была значительно меньше. Ту Хокс удивлялся, что арабы вообще пошли на такой риск. Почему они так настойчиво преследуют их? Что значит для них грузовое судно уже не первой молодости? Может быть, их шпионы в Блодландии узнали, зачем «ХВЕЙЛГОЛД» плывет в Хивику?
Это бы объясняло и то, что они не потопили корабль. Им нужен был Ту Хокс, и живой, чтобы использовать его знания.
Гора Лапу выступала выдающимся в море мысом. С севера и востока остров заканчивался крутыми берегами; отвесные утесы поднимались на высоту нескольких сот метров. Южный берег плавно спускался к бухте в виде полумесяца, на берегу которой была широкая полоса темного песка. В эту бухту и старался направить капитан свой корабль. Раздался тихий шорох киля об один из рифов — и корабль вышел на чистую воду.
— Тут крейсер не пройдет, не повредив себе киль. Надеюсь, что он попытается сделать это и сядет на мель.
Он на малом ходу направил пароход в бухту и плыл, пока под килем, оставалось хоть несколько дюймов воды, потом лег в дрейф, бросил якорь и спустил две шлюпки. Крейсер не отважился на такой проход. Он осторожно развернулся на месте и, наконец, остановился, повернув нос в открытое море. Его моторы все время работали, чтобы удержаться на месте; на воду были спущены две моторные шлюпки. Ту Хокс наблюдал за ними в бинокль Джильберта. Он увидел, что шлюпки вооружены стационарными двухдюймовыми пушками и переносными гранатометами. В каждой из шлюпок находилось примерно тридцать морских пехотинцев. В шлемах, обмотанных тюрбанами, нагрудных панцирях и шароварах они были похожи на средневековых воинов-сарацинов. Икванцы были вооружены ружьями, кинжалами и саблями и, кроме оружия, у каждого из них на поясе была большая синяя сумка с запасом провизии.
В двух шлюпках парохода разместились Ту Хокс, Джильберт, Квазинд, Ильмика и часть экипажа судна. Добравшись до берега, они вылезли из шлюпок, быстро пересекли прибрежную полосу и начали подъем. Солнце скрылось за гранью каменного мыса, и на склон горы опустилась темнота. Над ними было чистое синее небо; зеленое море с белой линией прибоя лежало у их ног. Когда шлюпка с крейсера достигла берега, и морские пехотинцы выпрыгнули на мелководье, у преследуемых было двадцать минут форы. Смеркалось, и они торопились, чтобы до наступления полной темноты достигнуть стены, возвышающейся над склонами.
Толстый Джильберт запыхался и так громко и тяжело дышал, что его можно было слышать метров за пятьдесят. А на горе царила полная тишина. Изредка под чьей-то ногой хрустела ветка, шелестела сухая листва, потревоженная при ходьбе. Когда они, наконец, остановились передохнуть, и Джильберт перевел дух, тишина стала такой полной, словно они были в кафедральном соборе.