Подоспели местные жители.
Бой продолжался еще с четверть часа, потом оставшиеся в живых икванцы сдались. Немного позже четверка беглецов увидела, что она тоже окружена. Они бросили свое оружие и подняли руки вверх. Солдаты-хивиканцы погнали их вниз по склону, в толпу других пленников, которые еще совсем недавно были их врагами.
Среди них был и Раске. Он стоял, скрестив руки на затылке. Увидев Ту Хокса, Раске громко рассмеялся.
— Вы скользки как угорь, дьявол! На этот раз все это чуть было не закончилось для вас совсем скверно, а? Вам повезло, как Гитлеру.
— А кто такой Гитлер? — спросил Ту Хокс.
Глава 18
За окнами отеля засерело утро, когда Ту Хокс закончил свой рассказ.
Я спросил:
— Это, конечно, еще не все?
— Я забыл, — сказал Ту Хокс, — что слова Раске ничего для вас не значат. Когда Раске произнес их, они и для меня ничего не значили. Я был настолько озабочен нашей собственной судьбой, что не стал задумываться над этим. Все пленники из-за нелегального прибытия в Хивику и за то, что они вторглись в священное место, не имея на это никакого права, должны были предстать перед судом. Такое тяжкое преступлением наказывалось смертной казнью. Но мы с Раске могли спастись, предложив хивиканцам наши знания, и таким образом спасти и своих друзей. К сожалению, верховный судья настоял на том, чтобы вторгшихся наказали в пример остальным и повесили всех икванцев и наших моряков, которые уцелели после сражения.
Мы провели в Хивике год, очень насыщенный год, и повторили то, что уже сделали в Перкунии и Блодландии. Когда нас, наконец, освободили, война уже закончилась. Эпидемия тоже завершила свое смертоносное шествие, унеся жизней вчетверо больше, чем вся война. Старые государственные аппараты прекратили свое существование. В Перкунии новый правитель по имени Виссамбр провозгласил республику — ну вы все это знаете.
— Ну, а как насчет этого замечания... о Гитлере? — спросил я.
Ту Хокс улыбнулся.
— Раске ответил мне на этот вопрос, когда мы сидели в тюрьме в Хивике. Он рассказал мне о мире, из которого он пришел. Как я уже говорил, в Комаи было слишком много работы, и нам ни разу не удалось по-настоящему поговорить о нашей прошлой жизни на Земле, которую мы считали нашей общей родиной. Кроме того, мы избегали говорить друг с другом о политических воззрениях, потому что чувствовали, что бессмысленно продолжать ссору из-за нашего положения там, в том, навсегда утерянном для нас мире.
И только в Хивике выяснилось, что мы одновременно прошли через одни и те же Врата, но с двух разных Земель.
— Удивительно.
— Да. Правителем Германии в моем мире был Кайзер, внук узурпатора, который пришел к власти после Первой Мировой войны. Раске рассказал мне, что Кайзер в его мире после Первой Мировой войны удалился в изгнание в Голландию. Впрочем, эта война в его мире произошла на десять лет позже, чем в моем, если пользоваться относительной хронологией. Во Вселенной Раске власть в Германии захватил Гитлер, и он же развязал Вторую Мировую войну.
Конечно, Кайзер в моем мире и в мире Раске не был одним и тем же лицом. Даже имена у них были разные. Однако, ход истории в моем и его мире во многом удивительно совпадали. И настолько, что это не может быть просто случайностью. Моя теория, состоящая в том, что эта Земля населена людьми, которые прошли через Врата с моей Земли, теперь полностью опровергнута.
Впрочем, вы знаете — нет, вы этого не можете знать — что два Плоешти подверглись нападению американских бомбардировщиков в один и тот же день? Раске летал на «Мессершмитте», самолете неизвестного мне типа. И он тоже увидел, что бомбардировщик, который внезапно появился перед ним и на который он напал, был неизвестного ему типа.
Итак, теперь мы знаем, что Врата могут связывать между собой не два мира, а больше.
— А каковы ваши дальнейшие планы? — спросил я у Ту Хокса.
— Мы узнали об очень странном появлении в области ледников Верхнего Тирслэнда, — сказал он. — Кочевники Баката рассказывают истории об очень странных явлениях в долине там, наверху. Там могут находиться Врата. Если эти рассказы основаны на фактах, мы, вероятно, больше никогда не увидимся. Но если у них нет никаких реальных оснований, как я подозреваю, мы будем вынуждены остаться в этом мире. Раске тоже, если это будет возможно, вернется в свой мир. Если же не получится, то он отправится в Сааризет. Он получил оттуда великолепное предложение, и если примет его, то всю жизнь проживет как король. Что же касается меня, то мы вместе с Ильмикой вернемся в Блодландию.
Он улыбнулся и встал.
— Это, может быть, не лучший из возможных миров. Но он тот, в котором мы живем. И мы должны жить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. И извлечь из этого все самое лучшее для себя.