Однако, это настроение не удержалось. Пока он лежал здесь, над ним простиралось чужое небо, его тело по-прежнему ныло от дневных испытаний, и, постепенно, в нем начинало нарастать чувство утраты. Тот факт, что он был на чужой планете, что корабли действительно путешествовали меж звезд, и, даже, в далеком прошлом, на саму Землю, никак не мог утешить его. Единственной мыслью, приносящей некоторое утешение, была вероятность того, что они смогут найти Ворота на Землю, и будут в состоянии открыть их. Он продолжал думать об этом до тех пор, пока снова не погрузился в сон.
Сны Росса были о Земле. Это не были, однако, приятные сны. Не один раз он просыпался, осознавая себя непроизвольно дрожащим и мысленно громко вскрикивая. Все его сны концентрировались на нескольких днях более, чем пятнадцать лет назад, когда он вместе со своим отцом стали лагерем в одном из национальных парков. Тогда ничего не случилось, но теперь, в сонных воспоминаниях о тех событиях, происходило _в_с_е_. Каждый неопознанный звук в ночи превращался в реальное и ужасающее животное, безжалостно охотящееся на него. Десятки раз за эту ночь он выбирался из своего спального мешка и в ужасе мчался в темноту. Позади он слышал топот ног, треск ветвей, рев, рычание или вой, в зависимости от того, какое животное его преследовало. А затем наступала тишина, когда его преследователь отталкивался от земли в последнем прыжке, и он ожидал, когда тот обрушится ему на спину.
Каждый раз, когда он просыпался под чужим небом Веннтры, у него возникало необъяснимое желание снова очутиться в кошмарном мире сна, только бы иметь возможность умереть на Земле, а не здесь, в этом безумном чужом мире.
Один раз, проснувшись, он увидел Кэри, обеспокоенно склонившуюся к нему. Он хотел было объяснить, что ему приснился плохой сон, но не смог. В веннтранском языке, похоже, отсутствовало слово "сон". В конце концов, он вынужден был объяснить, что такое сон, в тех же выражениях, в каких он объяснял воображение.
Кэри недоверчиво посмотрела на него.
- Ты хочешь сказать, что во время сна ты лжешь даже самому себе?
- Что-то вроде того, - согласился он.
- Я не понимаю этого.
- Ладно, на самом деле, и я не понимаю этого. Также, как и никто из волшебников Земли. Они изучают это уже много лет, но так, в действительности, и не узнали, что служит его причиной. Единственное, что они знают, это то, что сон необходим. Если мы не лжем себе во сне, наш мозг заболевает.
Кэри покачала головой в темноте.
- Ваши люди - странные, Россаллен. Наверное, это потому, что они являются расой волшебников. Они заразились от странных вещей, которые они изучают.
7
Росс усмехнулся в темноте.
- Лучше поберегись; я могу заразить тебя.
Она фыркнула.
- Ваши люди читают слишком много лжи. До тех пор, пока я не умею читать, до тех пор я буду в состоянии сказать, что реально, а что - нет.
Это последнее утверждение было спорным, решил Росс, но первое попадало прямо в цель.
- На Лииэне кто-нибудь умеет читать? - спросил он. - Тебе известно это слово.
- Некоторые умеют. Торговцы должны делать записи, в некоторых городах есть короли, которые записывают великие события, есть несколько книг о магии. Но мне никогда это не было нужно. Опасности на Лииэне такие, что их можно увидеть, услышать, сражаться с ними. Они не невидимые и не неощутимые, как здесь.
- Расскажи мне о Лииэне, - предложил Росс.
Она посмотрела на него удивленно.
- Правду? - спросила она.
- Правду.
- Что ты хочешь знать? - Ее голос прозвучал несколько неуверенно, и Росс мгновение помолчал. Он спрашивал себя, какой мог быть первый вопрос у человека, который только несколько дней назад узнал, что существует более чем один населенный мир. Если бы кто-нибудь попросил рассказать ему о Земле, с чего бы он начал?
- Начни с себя, - сказал он наконец. - Ты была воином, бойцом?
- Не больше, чем необходимо, - ответила она. - Я всегда хотела быть в состоянии позаботиться о себе сама. Вот почему этот мир пугает меня; я не знаю, как сражаться с колдовством.
- Ты сказала, что ты не слишком высокого мнения о людях в твоей деревне; почему?
- Потому, что они тупые земляные черви, которые не знают ничего, что происходит за пределами деревенских земель, и не хотят узнать.
Кэри продолжила еще немного объяснение своего отвращения к деревенской жизни. Она вспомнила свою первую работу, как она, еще совсем маленькой девочкой, пропалывала посевы; она должна была это делать почти с того момента, как смогла работать. Были и другие обязанности, все они вызывали у нее отвращение. Она всегда стремилась быть сорванцом, но ей никогда этого не позволялось; Росс подметил, что деление между мужскими и женскими занятиями было даже резче, чем это было в примитивных обществах на Земле.
- Затем, когда я стала старше, наступила засуха, - сказала она. Пустыня подступила к деревне так, что крестьяне вынуждены были перейти на новую землю, отобрав ее у другой деревни. Война ослабляла обе деревни до тех пор, пока, в конце концов, уцелевшие не объединились вместе и не стали обрабатывать невероятно скудную землю.
- Я хорошо показала себя в сражении, - сказала Кэри с некоторой гордостью. - Поскольку наша деревня потеряла множество мужчин, мне позволили носить лук и кинжал. Однако, они не позволили бы мне вести мужчин в битву; они говорили, что это не подходит женщине. А я могла бы выиграть ту войну... - Она оборвала фразу. - Во всяком случае, после сражения от меня ожидали, что я остепенюсь, возьму себе мужа и вернусь к исполнению женских обязанностей. Но к тому времени все мужчины боялись меня. Большинство из них - еще, даже, до битвы, но я рассказывала тебе об убийстве того мужчины.
- Не могу сказать, что я осуждаю их, - заметил Росс. - Ты не похожа на идеальную жену.
Кэри засмеялась.
- Это то, что я говорила и тому кочевнику, но он мне не поверил. Когда достигла совершеннолетия, через их деревню проезжала группа кочевников. Десяток крестьян был убит, а оружие, пища и шесть молодых женщин были увезены ими.
Кэри была уведена в их числе, не выразив особого протеста.
- К тому времени я уже знала, что не хочу провести всю свою жизнь в этой деревне. Но той ночью, когда кочевник пришел ко мне, я сказала, что не хочу провести всю жизнь, также, и с ним. В конце концов, я вынуждена была убить его его же собственным ножом, чтобы освободиться.
После этого она превратилась в вечного путешественника по Лииэне, в поисках места или человека, которые могли бы ее устроить. Иногда она останавливалась в огороженных деревнях и работала, чтобы добыть себе пропитание, иногда - совершала набеги на лагеря кочевников за припасами. Но, в основном, она охотилась, чувствуя уверенность, что ее сноровка в обращении с луком, кинжалом и копьем не уступает кому-либо на Лииэне. Иногда ей представлялся случай убедиться, что так оно и было.
Затем, однажды, она нашла что-то напоминающее пещеру наполовину скрытую скальной плитой в безлюдной долине. Из любопытства она вошла внутрь - и оказалась на Веннтре. Веннтра вызывала в ней смешанные чувства. Жизнь здесь была легче, чем на Лииэне, но наличие такого большого количества волшебства беспокоило ее.
- Теперь твоя очередь, - сказала она. - Расскажи мне о твоей планете волшебников.
Росс считал, что, как писатель, он понимал земной тип человечества достаточно хорошо. Но к тому времени, когда он удовлетворительно объяснил Кэри, что такое образование, что такое баскетбол, зачем кому-либо обеспечивать ему образование за то, что он играет в баскетбол, на что похож Нью-Йорк, почему все предпочитают жить там, что такое деньги, почему их ему платили за то, что он управлял бульдозером, что такое жилищное строительство, и почему все хотят жить в таких домах, к тому моменту, когда он объяснил ей все это, он понял, что его представление в определенной степени было более поверхностным, чем он думал.