«Вы вон там, блондинка», одна из дочерей Форхендов, отшатнулась и покачала головой. Я тоже, но Шери решилась. «Может, вешалка для шляп?»
Инструкторша задумчиво смотрела на эту штуку. «Гм. Нет, не думаю. Но надеюсь, вы, новички, узнаете ответ. Никто из нас его не знает. Иногда в полете она разогревается: никто не знает, почему. Туалет вот здесь. С ним вам будет очень забавно. Но если научиться, как он работает. Можете прицепить свои гамаки и спать тут — или где захотите. Вон в том углу углубление — это мертвое пространство. Если кто-то из экипажа хочет побыть наедине, его углубление можно завесить. Небольшое уединение».
Шери сказала: «Почему никто из вас не называет своих имен?»
Инструкторша улыбнулась. «Я Джель-Клара Мойнлин. Хотите еще что-нибудь знать обо мне? Я вылетала дважды, ничего не нашла и теперь убиваю время в ожидании подходящего рейса. И пока работаю помощником инструктора».
— Откуда вы знаете, какой рейс подходящий? — спросила девушка Форхенд.
— Умница. Хороший вопрос. Один из тех вопросов, которые я хочу от вас услышать. Он означает, что вы думаете. Но если на него есть ответ, я его не знаю. Посмотрим. Вы уже знаете, что этот корабль трехместный. Он уже сделал шесть вылетов, но есть основания полагать, что топлива в нем еще на пару хватит. Я полетела бы скорее в нем, чем в одноместном. Одноместный — для азартных игроков.
— Мистер Чу говорил об этом, но мой отец просмотрел все записи с самой первой орбиты, и с одноместными получается не так уж плохо, — сказала девушка Форхенд.
— Ваш отец мог бы спросить у меня, — ответила Джель-Клара Мойнлин. — Дело не только в статистике. Одноместные ужасны. И во всяком случае, если повезет, одному со всем не справиться, нужны товарищи: один остается на орбите, мы обычно оставляем в корабле одного: по крайней мере есть надежда, что, если дела пойдут плохо, кто-то придет на помощь. А двое садятся в шлюпку и отправляются осматриваться. Конечно, если повезет, приходится еще разделяться. Если найдешь что-нибудь действительно важное, приходится побегать. А если не повезет, одна треть ничего не хуже, чем все.
— Но тогда не лучше ли в пятиместном? — спросил я.
Клара взглянула на меня и подмигнула; я не думал, что она помнит вчерашний танец. «Может, да, а может, и нет. Дело в том, что пятиместные имеют почти неограниченные возможности выбора цели».
— Пожалуйста, говорите по-английски, — попросила Шери.
— У пятиместных масса целей, которых не достигают трех-и одноместные. Мне кажется, это потому, что некоторые из этих целей опасны. Корабль, который вернулся в худшем состоянии из всех, был пятиместным. Весь обожжен, побит, погнут: непонятно, как он вообще вернулся. Никто не знает, где он побывал. Я слышала; говорят, он был в фотосфере звезды. Экипаж ничего не смог сообщить. Все погибли.
— Конечно, — задумчиво продолжала она, — вооруженные трехместные имеют почти такой же разброс целей, что и пятиместные. Тут уж как повезет. Ну, давайте покончим с этим. Вы, — она указала на Шери, — садитесь сюда.
Мы с девушкой Форхенд съежились, чтобы освободить как можно больше места. Его было немного. Если все убрать из трехместного корабля хичи, получится помещение размером пять метров на три и на три, но, конечно, если убрать все, корабль никуда не двинется.
Шери села перед колонной колес со спицами, пошевелилась, стараясь устроиться поудобнее. «Какие задницы были у этих хичи?» — пожаловалась она.
Инструкторша сказала: «Еще один хороший вопрос, и такой же ответ. Если узнаете, скажите нам. Корпорация поместила на сидение эту решетку. Она не относится к оригинальному оборудованию. Ну вот, теперь вы смотрите на селектор целей. Положите руку на одно из колес. Только на одно. Другие не трогайте. Теперь поверните его». — Она с беспокойством следила, как Шери положила руку на нижнее колесо, толкнула пальцами, потом взялась всей рукой, уперлась в м-образной формы ручки кресла и надавила. Наконец колесо шевельнулось, и вдоль всей колонны замигали огоньки.
— Да! — сказала Шери. — Они, должно быть, были ужасно сильные!
Мы по очереди пробовали повернуть это колесо — в тот день Клара не разрешала нам притрагиваться к другим, — и когда настала моя очередь, я удивился: потребовалась вся сила мышц, чтобы сдвинуть колесо. Не похоже, чтобы оно просто заржавело: такое впечатление, будто оно должно поворачиваться с трудом. И если подумать, сколько неприятностей случится, если в полете случайно повернешь колесо, вероятно, так оно и есть.