…………………………………………………………………
1316…………………………Очень хорошо, что вы……………………….115,215
……………………………..рассматриваете свой…………………………115,220
……………………………..разрыв с Друзиллой………………………….115,225
……………………………..как полезный опыт, Боб………………………115,230
1318…………………………Я очень здоровая……………………………..115,235
……………………………..личность, Зигфрид…………………………….115,240
……………………………..поэтому я здесь………………………………..115,245
1319…………………………IRRAY (DEHRRAY (DF)…………………………..115,250
1320…………………………Что такое жизнь?………………………………115,255
……………………………..Переход от одного…………………………….115,260
……………………………..опыта к другому……………………………….115,260
……………………………..а когда все изучишь……………………………115,265
……………………………..заканчиваешь курс……………………………..115,270
……………………………..а в качестве…………………………………….115,275
……………………………..диплома…………………………………………115,280
……………………………..умираешь………………………………………..115,285
………………………………………………………………………………
— Я не совсем уверен, что понял ваш вопрос, Робби. Если вы спрашиваете о программе сохранения информации, ответ сугубо технический.
— Нет, я не это имел в виду. — Я колеблюсь, стараясь точнее сформулировать вопрос и в то же время удивляясь, почему задаю его. Думаю, это все связано с Сильвией, бывшей католичкой. Я завидовал ей, говорил, что глупо с ее стороны оставлять церковь, особенно исповеди. Внутренность моей головы усеяна сомнениями и страхами, от которых я не могу избавиться. Мне хотелось бы излить их исповеднику. Я так и вижу, как выплескиваю это все священнику, принимающему исповедь, а тот в свою очередь епископу (точно не знаю; в сущности я мало знаю о церкви), и все это доходит до папы, у которого есть специальный бак для боли, страданий и вины со всей земли: а уж оттуда уходит непосредственно к Богу. (В том случае, если Бог существует, или, по крайней мере, существует адрес «Бог», куда можно направлять весь этот вздор).
Дело в том, что нечто подобное я вижу и в психотерапии: местные накопители сливаются в окружные отстойники, оттуда дальше — пока не попадают к психиатрам из плоти и крови, если вы понимаете, что я хочу сказать. Если бы Зигфрид был живой личностью, он не выдержал бы всех страданий, которые изливаются в него. Прежде всего у него возникли бы собственные проблемы. И мои, потому что именно так я от них избавляюсь — передаю их ему. И проблемы других пациентов, которые разделяют со мной его горячий матрац. И он вынужден был бы изливать все это другому человеку, а тот другому, все выше и выше, пока не пришли бы… к чему? Может, к духу Зигмунда Фрейда?
Но Зигфрид не реальный человек. Он машина. Он не может испытывать боль. Так куда же уходит вся эта боль и грязь?
Я пытаюсь объяснить это ему, заканчивая так: «Разве ты не понимаешь, Зигфрид? Если я отдаю свою боль тебе, а ты передаешь ее еще кому-то, то ведь где-то это должно кончиться. Мне не кажется, что она превращается во что-то типа магнитных пузырей и поднимается туда, где ее никто никогда не чувствует».
— Не думаю, чтобы было полезно обсуждать с вами природу боли, Роб.
— А полезно ли обсуждать, реален ты или нет?
Он почти вздыхает. «Боб, — говорит он, — Не думаю также, что полезно обсуждать с вами природу реальности. Я знаю, что я машина. И вы знаете, что я машина. Какова цель нашей встречи здесь? Мы здесь, чтобы помочь мне?»
— Иногда я сомневаюсь, — отвечаю я сердито.
— Не думаю, чтобы вы действительно сомневались. Вы знаете, что приходите сюда, чтобы получить помощь, и единственная возможность для этого — что-то изменить у вас внутри. То, что я делаю с информацией, может удовлетворять ваше любопытство; к тому же это дает вам возможность провести сеанс в интеллектуальной беседе, вместо терапии…
— Туше, Зигфрид, — прерываю я его.
— Да. Но дело в том, как вы поступаете с этой информацией, как вы себя чувствуете, как вы функционируете в обществе. Пожалуйста, Боб, занимайтесь тем, что внутри вашей головы, а не моей.
Я восхищенно говорю: — «Ты ужасно умная машина, Зигфрид».
Он отвечает: «У меня такое впечатление, будто вы на самом деле говорите: „Как мне ненавистны твои кишки, Зигфрид“».
Никогда не слышал, чтобы он так говорил, и это захватывает меня врасплох. Но потом я припоминаю, что на самом деле говорил ему так, и не однажды. И это правда.
Я ненавижу его кишки.
Он пытается мне помочь, и я ненавижу его. Я думаю о сладкой сексуальной С. Я. и как охотно она делает все, о чем я ее прошу. Мне очень хочется сделать Зигфриду больно.