Вскоре авангард неприятельского войска приблизился к входу подземного коридора. Отступать некуда, а численное превосходство врага было неоспоримо.
Пророчества оказались верны. Воины Ватриса добьются блестящей победы, а затем погибнут в Решающей Битве.
— Что же делать, Грейс? — спросила Эйрин. Ее голос прозвучал негромко, но спокойно.
Грейс медленно покачала головой. Они больше ничего не смогут сделать, им остается лишь погибнуть.
— Мы идем, Дарж! — мысленно произнесла она.
Ее охватил страх, подобного которому она раньше никогда не испытывала. Во главе армии, приближающейся к цитадели, на вороном коне в два раза крупнее обычной лошади ехал жуткого вида всадник. Острые шипы доспехов торчали во все стороны. На его снежно-белом челе Грейс увидела корону, выкованную в виде двойных рогов. В руке всадник держал железный скипетр.
Его конь сердито дергал головой, из его ноздрей вырывался огонь. Когда всадник направил его прямо к Грейс, из-под копыт полетели искры. Глаза Бледного Короля сверкали как угли на его мучнисто-белом лице. На груди у него висело железное ожерелье, на котором…
… не было ни одного камня.
Грейс почувствовала — здесь что-то не так. Разве там должен быть какой-то драгоценный камень? Великий Камень?
Ее сознание оцепенело от страха. Она была не в состоянии даже думать. Фелльринг. Она хотела вытащить его из ножен — ведь это ее последняя надежда, — но не смогла шевельнуть даже пальцем. Окружавшие ее люди тоже застыли на месте. Даже лошади, чуя опасность, встали как вкопанные. Ужасающее величие Бледного Короля парализовало всех до единого.
Тем временем черное воинство неумолимо продолжало двигаться к цитадели. Конь Бледного Короля подошел еще ближе к Грейс. Бераш поднял свой скипетр. Его огненно-красные глаза впились в Грейс. Она покорно опустила голову. Разве смеет она противиться столь могучему существу?
Тишину пронзил оглушительный хлопок, подобный раскату грома. Зазвенело в ушах. Грейс подумала, что, может быть, это Бераш опустил свой скипетр ей на голову. Раздались испуганные крики людей, сливавшиеся с воплями чудовищ.
Она подняла глаза и увидела, что Бераш все еще держит скипетр над ее головой, но его взгляд теперь был устремлен на небо. Грейс посмотрела туда же.
Кружащие над Сумеречной Страной тучи разлетелись в разные стороны, открыв взгляду холодное голубое небо. Рассвет наконец настал, но было в нем что-то непривычное. По всему небу с востока на запад тянулась темная линия, похожая на зазубренную трещину. Люди испуганно вскрикнули. Фейдримы залаяли и заскулили. Глаза Бледного Короля снова вспыхнули ненавистью.
Грейс не понимала, что все это значит. Одно она знала наверняка — другого шанса ей больше не представится. Из-за поднятого вверх скипетра латы на груди Бледного Короля чуть-чуть раздвинулись.
— Только операция способна излечить эту болезнь, доктор, — вспомнился ей бесстрастный голос из прошлого. — Нужно сделать один лишь разрез.
Грейс выхватила из ножен Фелльринг и изо всей силы вонзила его в грудь Бледного Короля. Клинок вошел точно в зазор между нагрудными пластинами доспехов. Вонзаясь в грудь Бераша, меч засиял серебристым светом. Клинок встретил сопротивление, как будто наткнулся на железо, и разломился на две части.
Вспыхнув ослепительным светом, Фелльринг рассыпался на мелкие осколки.
В следующее мгновение раздался жуткий пронзительный крик, от которого едва не свернулась в жилах кровь. Но Грейс его не услышала. Ее охватил холод, лишивший возможности что-либо чувствовать и двигаться. Сквозь туманную пелену, заслонившую сознание от окружающего мира, она почувствовала, что падает. Ударившись о землю, Грейс увидела над собой тень, увенчанную рогатой короной. Железный скипетр навис над ее головой. Прогрохотал новый раскат грома, и небо раскололось глубокой трещиной.
Часть VI
ПОСЛЕДНЯЯ РУНА
ГЛАВА 56
Тревиса разбудил какой-то ухающий звук непонятного происхождения. Звук был негромкий, похожий на голубиное воркование на закате дня, только более низкий, ощутимый даже телом. Несмотря на то что в нем совершенно отсутствовал ритм, было в звуке нечто музыкальное. Он согревал заледеневшее тело Тревиса, вдыхал воздух в его страждущие легкие.
Тревис ощутил нежное прикосновение к своей груди, ногам, рукам. Он открыл глаза и увидел перед собой незнакомые, оттенка светлой глины лица. Попытался пошевелиться, однако острая боль пронзила тело, заставив испытать ощущение полной беспомощности. Неужели он переломал все кости, когда ударился о землю? Тревису казалось, что он летел целую вечность.
Чужие пальцы скользнули по его лбу. Он увидел принявшее наконец четкие очертания лицо человека, склонившегося над ним. Тревиса охватило странное чувство. Это было сродни тому, когда смотришься в зеркало и видишь чужое лицо. Однако, несмотря на все различия, лицо не слишком отличалось от его собственного. Это было человеческое лицо. Незнакомец не сводил с Тревиса внимательного изучающего взгляда. Карие глаза смотрели из-под скошенного лба с сильно развитыми надбровными дугами. Густые волосы перехвачены на лбу кожаным ремешком. Нос у незнакомца был широкий и плоский. Скошенный подбородок зарос неряшливой щетиной. Скулы высокие, острые, лицо из-за этого делалось похожим на грубо высеченную из камня скульптуру. Мощные челюсти, способные перемолоть любую, даже самую жесткую пищу. Одежда была самой простой — накидка из шкуры какого-то животного, выкрашенная растительной краской в желто-коричневый цвет.
Его соплеменники — мужчины, женщины и несколько детей, собравшись вокруг Тревиса, внимательно его разглядывали. У них всех были одинаковые низкие лбы, скошенные подбородки и плоские носы. Однако в отличие от мужчины, который прикасался к Тревису, их меховые одеяния не были выкрашены.
— Кто вы? — спросил, вернее, прохрипел Тревис.
Человек в желто-бурой шкуре издал несколько неразборчивых звуков, которые Тревису показались монотонным уханьем, щелчками и рычанием.
Однако благодаря магии половинки серебряной монетки он понял, что ему ответили.
— Мы те, кто ждет.
— Чего ждут? — спросил Тревис, все еще не переставая хрипеть.
Последовала новая серия ухающих и рычащих звуков.
— Мы ждали, когда ты упадаешь с небес. Мы знали, что ты придешь. Конец всего сущего уже близок.
Тревис попытался вспомнить, что же именно произошло с ним. Он произнес руну разрушения и, пролетая через врата, почувствовал, что они рассыпаются в прах. Его последние мысли были о Бельтане и Вани. Затем он полетел в Пустоту. Однако после этого что-то все-таки случилось. В Пустоте, разделяющей миры, разверзлась глубокая трещина, которая и поглотила его, засосала, как океанский водоворот.
Тревис посмотрел вверх, на небо. По нему стремительно мчались серые тучи, прорезаемые вспышками красных молний. С небом явно что-то не так.
Он снова пошевелился, и на сей раз его попытка удалась. Тело оказалось цело, оно просто одеревенело от напряжения, как это бывает при сильном переохлаждении. Однако Тревису не было холодно. Окружавшие его люди излучали тепло. Оно буквально просачивалось в него, и он ощущал легкое покалывание, которое раньше частенько испытывал, когда затекала нога. Чьи-то сильные руки помогли ему встать на ноги.
Ран и ссадин на его теле не оказалось, а вот от одежды остались лишь жалкие лохмотья.
Со всех сторон возвышались черные горы, острые пики которых пронзали красное закатное небо.
— Что это за место? Где я? — поинтересовался Тревис.
— Это — место, где кончается надежда. — Человек в звериной шкуре указал на талисман, все еще висевший на шее Тревиса. — Это — место, где начинается надежда.
Тревис не понял его. Или все-таки понял? Он дрожащей рукой сжал руну надежды, которую вручила ему Грисла. Казалось, это было очень давно; с тех пор прошла целая вечность. Сначала было рождение, затем жизнь, а после нее — смерть. За смертью последовало новое рождение и так продолжалось вечно, по кругу.