— Трифкин Клюковка! — удивленно произнес Тревис. Маленький человечек встал на поваленное дерево, снял украшенную перьями шапку и поклонился.
Тревис сделал шаг назад — медленно, опасаясь, что забавный коротышка в любой момент исчезнет. С Трифкином Клюковкой и остальной труппой забавных маленьких актеров он встретился впервые в замке короля Кела в самый судьбоносный Канун Среднезимья. С той поры прошло уже около года. Тогда Трифкин помог Тревису и Грейс раскрыть в Кейлавере заговор, предполагавший убийство. На следующий день маленький человечек куда-то бесследно исчез, и с тех пор Тревис его больше не видел.
И вот они встретились снова.
— Кто ты? — спросил Тревис. — Кто вы такие, вы, Маленький Народец?
— Больше никем не исполняемая песня без слов. Память о давно прошедшем времени, которую сохранили только забытые боги. Сон. — Трифкин пожал маленькими плечиками. — Даже мы сами не знаем, кто мы такие. Остальные люди тоже не могли сказать этого, потому что когда мир появился, мы уже существовали. Точно так же мы оказались здесь, в самом конце мира.
Тревис испытал чудовищную, свинцовую усталость. Показалось, что Камни в его руке тянут вниз, к земле, словно они стали крупнее и тяжелее. Однако Имсари по-прежнему оставались у него в руке, и с ними ничего не произошло.
— Неужели мир должен исчезнуть?
Высокие деревья покачнулись, несмотря на то, что воздух оставался неподвижным. Трифкин вздохнул.
— Он уже исчез. Ему давно пришел конец. Даже чаще, чем эти деревья, мир исчезал и появлялся заново. В нем всегда присутствует Мировой Кузнец. А где-то рядом с ним и Разрушитель Мира. Этот порядок невозможно изменить. Можно лишь выбрать, каким будет мир.
Вершины деревьев словно пустились в пляс, совершая медленные круговые движения. Тревис почувствовал дуновение прохладного ветерка. Обычно дующий в лицо ветер наделял его ощущением безграничных возможностей. Теперь же вызвал страх. Где-то в вышине послышался громкий рокочущий звук, напоминающий раскат грома. Мелькнула вспышка золотистого света.
Тревис почувствовал, что его рука, сжимающая Имсари, стала мокрой от пота.
— Что же мне делать?
— Ты сам знаешь, что тебе нужно. Ступай к Рассветному Камню!
— Но я не знаю, где он.
Несмотря на застывшую в его глазах грусть, Трифкин улыб нулся и хлопнул в ладоши.
— Да он же у тебя под ногами! Тревис не поверил.
— Что ты говоришь? Где? — прохрипел он.
Трифкин соскочил с дерева на землю.
— Подумай сам, смертный человек! Ты уже знаешь ответ на свой вопрос. Что случилось при сотворении мира?
Вопрос вызвал затруднение, но Тревис попытался вспомнить рассказы Толкователей Рун.
— Мировой Кузнец произнес Первую Руну, руну Зеи, и после этого возник наш мир. Затем он связал Первую Руну с Рассветным Камнем, чтобы мир познал постоянство и прочность.
— Верно говоришь, — одобрил Трифкин. — Постоянство. Сказав это, он опустился на колени и прижал руки к земле, погрузив пальцы прямо в почву.
Какое-то время Тревис непонимающе смотрел на него. Затем, подобно вспышке молнии, возникло осознание. Он все время представлял себе Рассветный Камень как обломок скалы с начертанной на нем руной из старинных легенд о Вязателях Рун. Но на самом деле Мировой Кузнец не простой смертный, обладающий способностями мага, а Зея — не просто огромный каменный диск.
— Мир, — тихо прошептал Тревис. — Весь мир Зеи — это и есть Рассветный Камень.
Трифкин поднял вверх испачканные руки и широко улыбнулся.
— Но такого не может быть. Фолкен рассказал мне, что Рассветный Камень спрятан в Сумеречном Царстве.
Маленький человечек склонил голову набок.
— И ты так и не нашел его здесь?
Тревис опустился на колени и прижал левую руку к земле. Он сразу же ощутил ее — мощь руны Зеи, связывающую воедино весь мир.
— Таким образом Первая Руна станет и Последней Руной, — произнес в его голове голос Джека, — потому что когда она будет разбита, мир исчезнет и в следующее мгновение полностью прекратит существование.
Золотой свет погас. В лесу стало темно.
— Наступает ночь, — заметил Трифкин Клюковка и тут же исчез.
Тревис остался один. Впрочем, нет, не один. С каждой секундой он ощущал ее приближение. Приближение тени, сотканной из ярости и ненависти, чье сердце было проглочено драконом и заменено сердцем неживым, железным.
Мог, Властелин Ночи.
В лесу сделалось совсем темно. Единственным источником света было сияние Великих Камней. Тревис осторожно положил их на землю.
— Я не знаю, что делать, — бесхитростно признался он самому себе.
— Знаешь, Тревис, — снова произнес Джек. — Ты ведь Разбиватель Рун. Ты можешь сделать только одно.
— Нет, Джек, — ответил Тревис и сцепил пальцы обеих рук. — Я не хочу уничтожать мир. Я желаю спасти его.
— Прекращай разговоры, Тревис! Ты разве еще ничего не понял? Созидатель Мира и Разрушитель Мира — одно и то же. Быть одним и не являться другим невозможно. Мог это прекрасно знает и потому хочет разбить Первую Руну. Но не для того, чтобы уничтожить мир, а дабы создать его заново по своему собственному разумению.
Деревья под порывами ветра гнулись почти до самой земли. Стволы ломались и, ударяясь о землю, разбивались в щепы. Одно из деревьев упало рядом с Тревисом. Если бы он стоял на пару футов ближе, оно рухнуло бы прямо на него. Он посмотрел на Великие Камни и снова погрузил пальцы в землю. Джек ошибается. То, о чем он говорит, невозможно. Созидание и уничтожение не могут быть взаимозаменяемыми явлениями.
Хотя все-таки следует признать, что это так. Бельтан прав. Иногда, чтобы что-то спасти, нужно сначала уничтожить его.
Тень, надвигавшаяся на Тревиса, с каждой секундой становилась все ближе — огромная, злобная, неотвратимая. Завывание ветра стало невыносимым. Деревья с оглушительным треском раздвинулись в стороны. Темнота была полной, и единственным светом было сияние Имсари. Только благодаря ему Тревис увидел силуэт огромного мощного создания, внешность которого не поддавалась человеческому воображению. На его лице, одно временно ужасном и прекрасном, светился один-единственный глаз. Огромная пасть разверзлась, и показались острые, похожие на кинжалы клыки. К лежащим на земле Великим Камням протянулись алчные руки с выпущенными когтями.
— Мое! — пророкотал мощный, как рев океана, голос. Тревис встретился с взглядом свирепого глаза и улыбнулся.
— Слишком поздно, — произнес он.
Горящий как уголь глаз расширился от удивления. Ларад был прав. Несмотря на долгие годы изгнания, этот миг настал раньше, чем ожидал Мог, — Тревису удалось застать его врасплох. Тревис, напротив, был готов к встрече с Властелином Ночи. Он отнял перепачканные грязью руки и прижал их к Великим Камням. Затем во всю мощь легких крикнул:
— Рет!
Он был готов к тому, что вслед за этим раздастся жуткий грохот и возникнет вспышка ослепительного света. Ждал, что содрогнется и расколется земля, сверху хлынет огненный дождь, что тело его разлетится на куски. Но вместо этого…
… ничего не произошло. Абсолютно ничего.
— Ничего не получилось, Джек, — обратился Тревис к своему незримому собеседнику. — Ты был не прав — я вовсе не Разбиватель Рун. У меня ничего не вышло.
Он попытался рассмеяться, но из его горла не вырвалось ни единого звука.
— Джек, где ты?
Ответа не последовало. Над миром повисла тишина. Тревис не слышал даже биения собственного сердца. Лес куда-то исчез, и Тревис снова оказался в самой гуще чего-то, похожего на туман. Неужели это тот самый туман, который представляет собой границу с Сумеречной Страной?
Нет, это туман иного рода. Тогда, оказавшись в пещере, Тревис мог видеть различные оттенки серой туманной пелены. Здесь же цвет был везде одинаковым, хотя подобрать ему точное название Тревису наверняка не удалось бы. Он не был ни белым, ни черным. Его невозможно было назвать светлым или темным, ни теплым, ни холодным. Он был ничем. И в то же время всем.