— Достаточно, — резко сказал он. — Я вижу, что почти все, что ты мне хочешь сказать, связано с тем, кому ты служишь, как жалкая шавка. Объясни мне, почему? Почему ты так легко позволил ему манипулировать тобой? После всего, через что мы прошли, ты снова веришь какому-то самозваному богу? Как он смог повлиять даже на тебя и… меня, — Корифей откинулся в кресле и приложил руку ко лбу.
Архитектор долго молчал. Он встал с кресла, подошел ближе и присел совсем рядом.
— Ты устал, Старший. Позволь мне заняться твоим состоянием. Я могу помочь тебе, хотя, признаться честно, все, что я могу, это лишь немного растянуть время, что тебе осталось. Но обещаю, как только ты к нам присоединишься…
— Не нужно, — отмахнулся Корифей. — Жаль, что мы встречаемся так, Архитектор. Но ничего не поделаешь. Я хочу встретиться с ним. Покажи мне его.
Архитектор моргнул. Снова искусственная реакция. Напиши он у себя на лбу слово «недоумение», и то выглядело бы искренней.
— Слишком рано, — он приосанился. — Он еще не готов принять тебя.
— Мне плевать, готов он или нет! — прорычал Корифей. — Я хочу пойти к нему прямо сейчас и выяснить, чего он от меня хочет. Возможно, я не вернусь, и очень надеюсь, что в этом случае, у тебя хватит ума понять, что с тобой скоро будет то же самое!
Архитектор издал нечто похожее на глубокий вздох.
— Почему ты не можешь поверить ему? Он не похож на других. Он может дать миру то, чего он хочет.
— А ты никогда не думал о том, что все они понятия не имеют, что надо миру? Они не люди, и в отличие от нас, даже никогда ими не были. Нам казалось, что мы понимаем Древних Богов, но это было ошибкой. Больше я ее не совершу.
— Я знаю, чего ты хочешь, — медленно проговорил Архитектор. — Он убьет тебя. Мне жаль.
Последние слова прозвучали слишком искренне и печально, чтобы принадлежать дракону.
Он отошел. За спиной у него незаметно возникла покрытая узорами скверны гномка с равнодушными блеклыми глазами.
— Ута, проводи лорда Корифея.
Архитектор прошел к окну. Корифей отвернулся и больше не взглянул на него. Они с гномкой вышли в прохладный темный коридор. Вереница толстых дверей тянулась вперед, но ни за одной из них Корифей не чувствовал нужного. Время растянулось, став почти бесконечным, словно море, но едва они пришли, он понял, что прошла всего пара минут. Ута исчезла. Тяжелые двойные двери отворились сами по себе. Корифей вошел в освещенный магическим белым светом зал, и они захлопнулись за его спиной. Он осмотрел помещение. Остановил взгляд на предмете, стоящем на столе — единственной вещи в пустой комнате.
Он шел на Зов, словно зверь, ведомый ненавистью и остатками чужого влияния в мыслях. Он понятия не имел, что ожидал увидеть. Дракона в одной из комнат Вейсхаупта?
На столе стояло наполовину аккуратно вскрытое драконье яйцо.
Корифей рассмеялся. Хохот наполнил его черной вязкой массой и заставил давиться кашлем. Он смог прекратить лишь когда от боли в груди зазвенела голова, а на губы налипли кусочки легких. Корифей резким движением оттер кровь и гной.
— Вот, что ты такое, — пробормотал он. — Слабая недоразвитая тварь, не сумевшая даже родиться на свет. Мелкая ящерица, возжелавшая небес.
В ответ ударило магией. Так, что Корифей почти согнулся под ее тяжестью. Шипение проникло в уши извивающимися змеями.
— Но я сильнее даже Думата, пусть мое тело и слабо. Моя сила — далека от всего, что могут представить смертные. Она — часть силы самого Создателя.
— Создателя? — процедил Корифей, подходя ближе.
Теперь он видел. Свернувшееся белое тельце дракона, опутанное тонкими щупальцами, растущими отовсюду. Невинность и уродство.
— Он создал их такими, какими они были всегда. Огромными и прекрасными, мудрыми и жестокими. Но мне он дал шанс родиться и расти, как всем тварям, что сейчас населяют мир. Но даже в этой утробе я был сильнее их всех, умнее. И отец не дал мне вырасти. Запер, как и других, и я ждал — много, много лет. Ты должен был привести сосуд, маленький зародыш внутри девчонки из Тени. Ты не привел! Теперь она потеряна, все было зря.
Он замолчал, и время будто застыло.
— Почему Древние Боги бросили нас?
Корифею послышался смешок.
— Они обманули сами себя. Послали жрецов в Золотой Город в надежде, что те отыщут в нем способ освободить их. Они возжелали больше власти, чем им было положено. Они посягнули на творение Создателя. Вот правда, за которой ты пришел. Все, кто жил когда-либо, все ваши боги — дети Создателя. Узри же истину, ты заслужил, несмотря на свое неповиновение.
Тело онемело, а комната расплылась. Давно позабытое чувство затянуло его в водоворот чужих мыслей и образов — так Древние Боги посылали верховным жрецам видения.
Восемь богов-драконов были лишь одними из сотен — идеальных бессмертных созданий. Не первый Его неудачный эксперимент. Лишь восемь из них восстали, ведомые гордыней и погубили остальных. Землю пропитала темная материя — едва зародившаяся, она тут же отравила и уничтожила все на своем пути, все, что с любовью создавалось Им. Скверна. Первоначальная, огромная, как черное море, вышедшее из берегов, смертоноснее всех Моров, вместе взятых.
Создатель не стерпел.
Заточил бунтовщиков, очистил земли от скверны и покинул мир, как тысячи других до него. Но прежде дал еще один шанс — сотворил тварей простых и разных, надеясь, что в них не проснется та же жадность, что в первых детях.
Золотой Город сиял, как солнце. Корифей мог бы назвать его прекрасным, хотя даже не видел, как не мог увидеть в Тени Черного Города, постоянно маячащего на периферии зрения.
Город разрушился и почернел, став тюрьмой для скверны и чудовища, которое Создатель посчитал слишком опасным заточать в земле вместе с остальными.
— Это был ты, — Корифей вернулся в темную прохладную реальность, — мы освободили тебя.
— Я хотел дать вам безграничную власть, какой вы желали, в обмен на верность, — от тела дракона пошла рябь, словно от отражения в воде
Корифей хотел дернуться назад, но не успел.
— Вы уникальные существа — ты и Архитектор. Этого будет недостаточно, но я пожру вашу силу и начну свое восхождение.
Его веко дернулось и открылось, обнажая блестящий черный глаз. Тонкие щупальца ринулись вперед и мгновенно, быстрее, чем Корифей успел осознать, пробили броню на груди, будто старую рухлядь. Они оплели тело и заставили магию в жилах пересохнуть, словно реку в вечном пустынном жаре.
Я разберу тебя по частицам и впитаю каждую, — сказал дракон голосом Корифея в его собственном разуме, цепляя невидимыми щупальцами мысли и сминая их, будто глину.
Сетий Амладарис проснулся от холода. Кутаясь в плед, он сидел за столом в приемном зале. Сколько уже эта комната не видела знатных гостей и богатых пиров? Камень крошился, гобелены и шторы поблекли, картины облупились. Все покрывал слой пыли. Прибираться было некому. От окна тянуло гниющим мусором. Сетий позвал слуг, чтобы закрыли. Никто не отозвался.
— Слуг нет, — проскрипела Иантина.
Его жена сидела на другом конце стола. Сетий еле мог разглядеть ее — зрение подводило. Голос ее звучал, как карканье, белая кожа отдавала серостью, и даже издалека он видел, что от пышных волос почти ничего не осталось. Иантина тяжело поднялась. Скелет, обтянутый кожей. Ему показалось, сейчас она рассыплется в прах.
— Ты их всех убил, — она шагнула к камину, и раздался треск.
Сетий опустил глаза и увидел, что пол устлан костями, очищенными до блеска зубами крыс. И правда, он убил их. Сделал все сам: положил каждого на алтарь и взрезал все вены тонким кинжалом. Но даже крови оказалось недостаточно. Он не помнил, что случилось дальше, но в империю с небес пришла смерть. Солнце поблекло, и вместо урожая росла одна гниль. Люди болели сразу десятками неизвестных и неизлечимых болезней. Тевинтер разлагался, распространяя смрад.