– Как будто ты хоть раз звонила мне, чтобы просто поболтать, – рассмеялся подполковник.
– А вот и не угадал, я как раз позвонила просто поболтать! Но раз уж ты сам предложил…
– Так я и знал! Выкладывай!
– Киря, осознавая всю глубину своего дурного поведения, ужасные дружеские качества и испытывая искреннее раскаяние за неуемную жажду новых знаний… В общем, мне крайне необходимо одним глазком глянуть на одну интересную историю, которая уже как бы закончена, но еще не завершена. Ты же понимаешь, о чем я?
– Эк, как завернула! Если я правильно понял, ты встретилась с нашей общей знакомой и заинтересовалась ее историей?
– Все ты понял правильно, и, как уж повелось, без твоей подмоги не обойтись. Уважь подругу дней своих суровых, подсоби!
– Тань, давно ты ко мне на огонек не заглядывала… Так бы приехала, через часок-другой, в кафе меня сводила на обед, а то я с этой работой света белого не вижу!
– Принято, товарищ подполковник, через часок-другой буду!
Стараясь не торопиться и тянуть время изо всех сил, я через полтора часа добралась до кабинета Кирьянова.
Постучав и услышав из-за двери приглашение, вошла в святая святых. Подполковник поднялся, обнял по-дружески и предложил присаживаться.
– Вот ведь незадача, Татьяна, мне прямо сейчас непременно нужно отлучиться по важному вопросу. Ты уж не обижайся, посиди тут минут пятнадцать, подожди меня. Я тебе уже и кофе налил.
– Не переживай, высокое начальство, понимаю, что раз надо, значит, надо! Не спеши, подожду – не растаю!
Владимир Сергеевич вышел из кабинета, а я, взяв в руки кружку с кофе, увидела, что та стояла на интересной папке с не менее интересным заголовком. Не теряя ни секунды, принялась изучать документы.
Ивана нашла домработница, которая пришла прибрать в квартире, как обычно, в десять часов утра. Дверь она открыла своим ключом. В первую очередь зашла на кухню и проверила наличие грязной посуды в раковине и посудомоечной машине. Не обнаружив ни одной тарелки, удивилась, ведь после ужина Иван никогда посуду не мыл. Решив, что работодатель ужинал не дома, домработница прошла в кабинет, чтобы начать уборку. Балконная дверь в рабочем кабинете была распахнута настежь, а в кресле перед накрытым столом сидел Иван. Сперва женщина подумала, что он спит, но через пару секунд, увидев синеватый цвет его лица, осознала, что Соколовский мертв. С диким воплем она бросилась к телефону и вызвала «скорую». Те в свою очередь, приехав и зафиксировав наступление смерти, позвонили в полицию.
Следов взлома и присутствия посторонних людей в квартире эксперты не обнаружили, стол был накрыт на одну персону: паста с морепродуктами, салат и чайничек зеленого чая. Все приборы в единственном экземпляре. По словам домработницы, все вещи оказались на месте. То же самое позднее подтвердила и Соколовская Наталья, которая была вызвана следователем в качестве свидетеля.
Домработницу проверили. Во-первых, у нее алиби на предполагаемое время смерти. Во-вторых, дама в возрасте, глубоко порядочная, пользовалась доверием Ивана Соколовского. Конфликтов между ними не было. В общем, от домработницы быстренько отстали. Оперативники провели опрос жителей подъезда. Многие в интересующий следователя вечер были дома, но не слышали ничего из ряда вон выходящего, а пожилая соседка Соколовского, что жила напротив, встретилась с ним в тот день. Иван поднимался в лифте на свой этаж один. Был в задумчивом настроении, но сделал соседке комплимент, сказав, что она, как всегда, очаровательно выглядит.
Следователь назначил экспертизу, из которой стало ясно, что Иван скончался из-за смертельной дозы метанола в организме.
Дальнейшее мне было известно. Следователь пришел к выводу, что Иван отравился некачественным алкоголем на основе метилового спирта, и закрыл дело за отсутствием состава преступления.
Где и с кем мог выпить Соколовский – непонятно. С другой стороны, вдруг он держал в машине, скажем, бутылочку «на черный день»? Выпил по пути к дому и выбросил? М-да, с этим вопросом теперь и не разобраться.
Подполковник Кирьянов был прав. Полиция сработала на совесть, проведя все необходимые следственные действия. Но что-то царапнуло мое подсознание. Какая-то мелочь, которая никак не укладывалась в стройную конструкцию. Между прочим, такие вот интуитивные озарения – или намеки на них – немаловажная часть работы частного детектива. За фактами, вычисленными следователем, порой скрывается нечто, от их внимания ускользнувшее. Зато впоследствии подобная деталь помогает мне в раскрытии дела. И эта неуловимая мелочь не давала мне покоя, но ни в какую не хотела выбираться на свет и представать во всей красе.