Как только они пройдут опасную зону, «Ярославль», груженный станками, возьмет курс на Кубу, а К-219 отправится к месту назначения в Саргассово море. Но пока что у акустиков не было никакого намека на «Ярославль». Вероятно, он отклонился от рекомендованного курса. Да и что можно ожидать от допотопной посудины, определяющей свое место в океане по секстанту времен Колумба!
— Черт их побери! Куда они подевались? — возмутился даже Сергиенко. — Может, нам следует всплыть и поискать их в перископ или радаром?
— А может, лучше просто всплыть в надводное положение и полным ходом идти к Бермудам? — вспылил от такой глупости Британов. — Вы что, не понимаете — американцы только этого и ждут!
Британов поднялся с кресла и начал нервно вышагивать по отсеку.
Действительно, громыхающий «Ярославль» можно услышать за много миль, а любое всплытие под перископ ничего не даст, кроме возможного обнаружения.
Наибольшую угрозу сейчас представляли противолодочные патрульные самолеты.
Окажись один из них поблизости, тут же вцепится в лодку как клещ.
А стоит им засечь лодку, и все девять недель они будут гонять ее как бильярдный шар по всему океану. Командир нервно забарабанил пальцами по подлокотнику. Плюнуть на этот эскорт и попытаться пересечь зону обнаружения самостоятельно? Ждать? Все-таки «Ярославль» давал хоть какой-то шанс проскочить незамеченными…
— Старпом! Уменьшить ход до минимального! Механик! Ввести режим «Тишина». Акустик, слушать внимательно — мы должны найти эту калошу во что бы то ни стало! — Решение Британова было вынужденным, но другого не было. — Боцман! Всплывать на глубину сорок метров!
Лодка начала медленно подниматься вверх, одновременно разворачиваясь в сторону возможного появления «Ярославля» и постепенно теряя скорость. Это уменьшило уровень шума, генерируемого самой лодкой, и тем самым повышалась эффективность акустики и дальность обнаружения любой цели.
На минимальном ходу управление лодкой стало делом более трудным и хлопотным. Боцману приходилось применять все свое искусство, чтобы удерживать заданную глубину и курс. Еще труднее будет, когда они подцепят своего «кита». Стоит подойти слишком близко к корме судна, и лодку затянет зона низкого давления, образующаяся в его кильватере, и тогда в лучшем случае они получат касательный удар, в худшем — пробоину.
И точно останутся без выдвижных антенн.
А какой крик поднимется на судне: «Айсберг! SOS!»
— Тоже мне, «Титаник» нашелся… — ухмыльнулся боцман, своим мыслям, но озвучивать их не стал, чтобы не нарваться на отзыв командира: «Дурак ты боцман, и шутки у тебя дурацкие!» — Глубина сорок метров!
— Товарищ командир! По пеленгу шестьдесят четыре градуса — слабый шум винтов, цель надводная, одиночная, под дизелем — предполагаю, транспорт, — прозвучал долгожданный доклад акустика.
— ГКП, БИП, штурман! Готовность номер один! Рассчитать элементы движения цели, доложить курс сближения вплотную! Акустик — уточнить число оборотов винтов!
— Сто двадцать восемь, скорость по оборотам — тринадцать узлов, сила сигнала медленно увеличивается.
Похоже, маневр удался. Настроение на центральном резко улучшилось. Хуже нет, чем ждать и догонять. А теперь каждый знал, что делать. Для них не составляло труда выйти, по сути, в торпедную атаку по одиночному транспорту, к тому же идущему постоянным курсом и с равномерной скоростью. Роль торпеды сыграет сама лодка.
Корабельный боевой расчет Британова по праву считался одним из лучших в дивизии. Одни из немногих, они блестяще умели атаковать даже конвой или отряд боевых кораблей. Но только на учениях, поскольку такая атака в военное время была невозможна.
Во-первых, штабные умники предполагали, что после ракетной атаки его лодка останется жива и превратится в охотника на морских коммуникациях противника.
Во-вторых, современные американские эсминцы при поддержке своих вертолетов и на пушечный выстрел не подпустят его к своему транспорту и авианосцам. А на штабных картах это получалось просто здорово! На деле все будет по-другому. Дай Бог выпустить хотя бы половину ракет, прежде чем получишь торпеду в борт.
— Товарищ командир! Курс цели двести двадцать пять градусов, скорость тринадцать узлов, наш курс для сближения вплотную — двести семьдесят три на скорость десять узлов, — доложил старпом.