05.45 Центральный пост. Работает воздуходувка на продувание балласта. Готовы к пуску резервные дизель-генераторы. Нет связи с четвертым отсеком.
— Механик! Доложить обстановку по кораблю!
— Командир! Это невероятно! Мы потеряли четвертый отсек, но других серьезных повреждений нет! Лодка боеспособна! Вы не поверите, но это так!
В это действительно было трудно поверить, но так оно и было. Надежность лодки оказалась просто потрясающей! Да, она была тяжело ранена, но пока не смертельно.
Люди в центральном первыми осознали это, и спасительное чувство уверенности в своем корабле мгновенно переросло в уверенность и в своих силах.
Спустя несколько дней после аварии американская газета «Вашингтон пост» напишет: «Моделируя аварию, специалисты ВМС США пришли к заключению, что командир и экипаж заслуживают высокой оценки за то, что быстро сумели всплыть…» А много позднее один из американских командиров сделает вынужденное признание в том, что его лодка вряд ли сумела бы выдержать такой чудовищный взрыв, и добавит: «Мы внесли корректуру в свои расчеты подводного боя — для гарантированного потопления русской лодки необходимо попадание как минимум двух торпед, с одной она справится».
05.48 Доклад из пятого отсека на ГКП: по таблице перестукивания из четвертого идет сигнал «Поступление воды в отсек. Выходим в корму».
Первая реакция Британова на сообщение — вздох облегчения. Значит, они живы! Слава Богу!
То же самое подумалось всем в центральном. Вздох облегчения был общим.
— Товарищ командир! Они стучат в переборку! Они просят эвакуации! — голос Капитульского с пульта ГЭУ звучал почти страшно и не по уставу.
— Я слышу! — резко оборвал его крик Британов. Стук по переборке теперь слышали все. Все взгляды были обращены на командира. В руках одного человека оказались жизни девятерых. Но что он мог сделать, не зная, какая там обстановка? Аварию нельзя распространять по кораблю! Ее надо локализовать! Решение вылилось в команду:
— Пятый отсек! Приготовиться принимать людей из четвертого! Установить связь с аварийным отсеком! Пульт ГЭУ — приготовиться к вводу реактора левого борта!
Механик взглянул на командира и утвердительно кивнул — другого выхода сейчас не было.
Но все средства связи с четвертым бездействовали, а перестукиванием много не выяснишь. И тут молодой помощник снял трубку обыкновенного телефона, который есть в любой квартире, и, скорее по привычке, просто набрал номер столовой четвертого. Сколько раз он делал так, вызывая коков и вестовых, и теперь гудки вызова звучали обычным тоном. И — о чудо! — трубку взяли! Глухой голос из-за маски заученно произнес: «Есть четвертый!»
— Четвертый?! Кто это?
— Это я, матрос Садаускас. — Голос сорвался на хриплый крик: — Мы задыхаемся! В отсеке газ! Выведите нас отсюда!
— Спокойно, Раймундас! Спокойно! — Британов выхватил трубку из рук Карпачева. — У вас пожар? Где Петрачков?
— Пожара нет! Отсек загазован! Петрачков и еще двое без сознания!
— Собери всех у кормовой переборки! Будем выводить вас в пятый! — Теперь Британов не мешкал. — Пятый! Уберите лишних людей в шестой, остаться доктору, Кузьменко и мичману Швидуну! Там есть раненые! Быстрее!
Быстро не получилось. Только через двадцать пять мучительно долгих для всех минут, в 06.19, прозвучал долгожданный доклад из пятого:
— Они вышли! Семь человек! Смаглюк без сознания, нет Петрачкова и Харченко, их не нашли!
— Кузьменко, Швидун! Надо найти и вытащить их! — Британов не мог бросить людей в пекле четвертого. Он обязан сделать все, чтобы спасти их!
06.25 Из четвертого вынесли матроса Харченко, без сознания. Петрачкова найти не удалось. В четвертом отсеке бурый дым, очень жарко, видимость один метр.
Доктору Кочергину ничьи команды были не нужны. Он делал уколы двум матросам прямо через мокрую, скользкую от окислителя и воды одежду. Противогаз мешал ему, и он сорвал с себя маску. Ничего страшного, раненые важнее! Дыхание изо рта в рот, непрямой массаж сердца, инъекции…
— Черт подери! Откуда здесь запах прелого сена? Или я схожу с ума? — воскликнул командир пятого отсека Кузьменко.
— Идиот! Немедленно надень маску — это запах окислителя! Мы загазовали твой отсек! — Кочергин соображал быстрее. — Центральный! Необходимо срочно эвакуировать пострадавших в кормовые отсеки — пятый загазован!