Или они слепо доверились своему суперсонару и это не старая русская «Янки», а новая «Дельта», которая как раз может наносить ракетные удары и из надводного положения?
Или командир Джеймс Вон Сускил решил стать национальным героем и утопить русских под видом предотвращения угрозы национальной безопасности Соединенных Штатов?
Никто до сих пор официально не подтвердил, но и не опроверг версию о готовности «Аугусты» расстрелять горящую К-219. Но мы точно знаем, что американский командир имел такое право и мог им воспользоваться даже без приказания сверху. Как могла отреагировать Москва на уничтожение своей ракетной подлодки? А если другой русский командир в это же время держал под прицелом и саму «Аугусту»? Мир буквально повис на волоске…
Вон Сускил повернулся к офицеру-радисту:
— Приготовьтесь послать сообщение в штаб. Вот его текст… — Он начал диктовать.
— Записано, — сказал радист. — Как вы хотите его подписать?
— Подпишите его «Август Цезарь», — Вон Сускил взял себе это имя. Он даже выгравировал его на специальной табличке, висевшей на двери его каюты.
В Норфолке, усиленно охраняемом штабе Атлантического подводного флота, святая святых военно-морского ведомства, доступ куда открыт даже не всякому морскому офицеру, дробно застучал телетайп. Сообщение было следующим:
ТЕЛЕГРАММА — СРОЧНО СЕКРЕТНОСТЬ — ВЫСШАЯ ФОРМА — КРАСНАЯ ААА//ЯНКИ-1 ВВВ//30-43 С ССС//54-27В DDD//030338Z ОКТ 1986 ЕЕЕ//НА ОБЪЕКТЕ ПРОИЗОШЕЛ ВЗРЫВ НЕПОНЯТНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ. ОБЪЕКТ НА ПОВЕРХНОСТИ. НА ОБЪЕКТЕ ПОЖАР И ЗАТОПЛЕНИЕ. НАХОЖУСЬ ЗА ПРЕДЕЛАМИ КРИТИЧЕСКОЙ ЗОНЫ. ЖДУ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ. ДО ИХ ПОЛУЧЕНИЯ БУДУ ПРОДОЛЖАТЬ СКРЫТОЕ НАБЛЮДЕНИЕ. — ЦЕЗАРЬ.
Глава 6
Утром 3 октября на советской атомной подлодке с ракетами на борту в районе 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошел пожар. Экипажем ПЛ производится ликвидация его последствий. На борту есть пострадавшие. Три человека погибли.
К-219
В нелепой маске на голове и с ярко-красными баллонами ИДА-59 на груди в пятом отсеке появилась неуклюжая фигура, узнать которую было невозможно. Кузьменко обернулся на нее, пытаясь понять, кого принесла нелегкая в уже ставший смертельно опасным пятый. Человек в маске хлопнул себя ладонью по груди.
Он что, тронулся? Нашел время изображать вождя индейцев!
Фигура упрямо повторила жест, и тут до Олега дошло — он показывает на пришитую к робе бирку. Наклонившись, он прочитал: «Оперуполномоченный КГБ». Слава Богу! Теперь он старший в отсеке, и вся ответственность на нем!
Пшеничный развернул к себе лицом Кочергина и, показывая рукой в сторону шестого отсека, прокричал через маску:
— Игорь! Тебе приказано убыть в седьмой, там двое без сознания. Боевые санитары не справляются.
Кочергин поднял руку в знак того, что понял, и молча двинулся в корму. Ноги его уже подкашивались, в голове мутилось. Слишком поздно он надел маску. Зайдя в полутемный медблок, он собрал все, что мог унести, и вылез из отсека. Больше он сюда не вернется. Никогда.
— Где мичман Швидун? — Пшеничный взял за плечо Кузьменко.
Тот, также молча, показал на прислонившуюся к переборке фигуру.
— Виталий! Командир приказал вернуться в четвертый и найти Петрачкова. Может, он еще жив. Заодно осмотришь отсек и приготовишь его к вентилированию. Ты понял?
Молчаливый кивок и поднятая рука. Так точно, понял. Раз надо — значит, надо. Он пойдет.
06.50–07.12 Мичман Швидун произвел разведку четвертого отсека. Очагов пожара нет. Из-за плохой видимости шестая шахта детально не осмотрена, командир БЧ-2 не найден. Подготовлен отсек к вентилированию. Насос на прокачку шахты не запустился.
Тяжело дыша, почти ничего не видя сквозь запотевшие круглячки противогаза, Швидун вышел из четвертого, и его сразу, под руки, повели в восьмой отсек.
Проходя по узкому коридору седьмого, он увидел лежащих на палубе матросов. Их лица были до неузнаваемости искажены гримасой боли и страха. Игорь Кочергин встал с колен и невидящим взглядом обвел окружающих.
— Всё, я больше ничего не могу сделать… Они мертвы.
— Надо доложить на центральный, — произнес кто-то.
— Да, надо, — бесцветным голосом отозвался доктор. — Доложите сами.
Еще два часа Игорь Кочергин будет продолжать оказывать помощь отравленным людям. То, что все остальные остались живы, — его заслуга. Благодаря мужеству корабельного врача потери оказались минимальными. После эвакуации с лодки сам он окажется в тяжелейшем состоянии.