Красильников, наверное, испытывал нечто похожее. Сплюнув за борт, он произнес:
— Мне нужна сигарета, чтобы перебить этот вкус дыма во рту.
— Курение вредно для здоровья, — заметил Британов.
Красильников уже было хотел ответить что-то резкое, но, взглянув в лицо командира, просто сказал:
— Смешно.
Только они двое понимали, что́ вскоре произойдет. Остальные еще продолжали надеяться и ждали рассвета.
— Знаешь, какая здесь глубина? — спросил Британов.
— Достаточно глубоко, — ответил Красильников. Но потом, повернув голову, спросил: — А какая?
— Шесть тысяч метров.
Они оба посмотрели в сторону американского буксира, силуэт которого был четко виден на ночном горизонте.
— Они не смогут ее достать. Никогда.
— Ты очень ошибаешься. Еще в 1974 году они подняли в Тихом океане нашу лодку К-129 с глубины более пяти тысяч метров. Не думаю, что с тех пор их технологии подъема затонувших судов стояли на месте.
— Да, помню. Операция «Дженифер». Наверное, ты прав. А тебе не кажется зловещим сочетание наших номеров — К-129 и К-219?
Американский патрульный самолет «Орион» включил навигационные огни; три разноцветные звезды, составленные вместе: одна красная, одна зеленая и одна белая. Пролетая над еще дымящейся лодкой, он полоснул по ней лучом прожектора.
— Надеюсь, у него скоро кончится топливо, и ему придется добираться домой вплавь, — проворчал Красильников, после того как рев немного поутих и самолет полетел разворачиваться, чтобы совершить еще один надоедливый облет. Дед вытащил сигарету и закурил.
— По крайней мере, ему не придется плыть до дома так далеко, как нам, — сказал Британов. — Ты когда-нибудь размышлял о том, как можно перебить вкус дыма еще большим количеством дыма?
— Никогда.
— Может, оно и правильно. У тебя еще одна есть? — Красильников выглядел удивленным.
— Мне показалось, ты сказал, что курение вредно для здоровья.
— Я просто немного хочу поразмышлять над некоторыми вещами. Теперь для этого есть время.
— Боюсь, скоро у нас с тобой его будет еще больше. Лет восемь, полагаю.
Азнабаев отправил в Москву радиограмму об агрессивных действиях американской подводной лодки. Британов мог легко представить, какой переполох поднимется там, в главном штабе. Когда сталкивались политика и собственные убеждения, высшее командование замирало, словно олень, пойманный в лучи прожекторов.
Москва, Центральный командный пункт ВМФ
Получив сообщение Азнбаева о действиях американцев, какой-нибудь особо впечатлительный офицер мог бы даже назвать это началом войны.
Оперативный дежурный аккуратно сделал все записи для адмирала Чернавина, думая про себя, что если сначала они разорвали буксирный трос, то сейчас попытаются таранить лодку. Что еще придет им в голову?
Это было против правил моря. Что за моряк был этот командир американской подлодки? Пытается погубить спасшихся людей? Американцы действовали так, словно и не намечалось никакой встречи в верхах на следующей неделе. Они вели себя как ковбои, а в море, где люди готовы к войне, это может привести к неожиданным последствиям. После нескольких стычек между советскими и американскими кораблями две супердержавы достигли тихого понимания: чего-то вроде негласного договора о предотвращении происшествий, которые могли бы привести к войне. Очевидно, командир американской подлодки решил проигнорировать это соглашение.
К-219
Неудивительно, что на ответ из Москвы ушло больше часа, да и сам ответ вряд ли мог удивить:
ОСТАНОВИТЕСЬ. НЕ ПРЕДПРИНИМАЙТЕ НИКАКИХ ДЕЙСТВИЙ, ПОКА МЫ ДУМАЕМ И СОВЕЩАЕМСЯ.
В конце концов у Москвы пропал вкус к приключениям, и оттуда пришел приказ прекратить попытки буксирования. И сейчас все пять кораблей, четыре надводных судна и подлодка К-219 тихо дрейфовали на север в объятиях Гольфстрима.
«Нет, — подумал Британов, — не пять. Шесть». Он был уверен, что где-то неподалеку была американская подводная лодка, хотя ее перископа нигде не было видно.
Американская подлодка «Аугуста»
На командном пункте стояла мертвая тишина, все ждали очередных указаний Вон Сускила.