– Коля, – нарушила тишину Рута.
– Да.
– Я хотела тебя спросить…
– О чем?
– Ты извини, если мой вопрос покажется тебе неприятным… Йонас – тоже твой друг?
– Йонас? – переспросил Коновалов.
– Да. Йонас Петраускас.
– Нет, он мне не друг. Просто… – Николай замялся, пытаясь подобрать нужные слова и при этом стараясь не сильно соврать. – Я с ним общаюсь по работе. Есть один, скажем так, небольшой вопрос, который мне нужно решить. Поэтому мне пришлось обратиться к Йонасу. А что?
Женщина помолчала немного.
– Йонас – плохой человек, – ответила она. – Скользкий, как змея и… – Она замолчала, подбирая нужное слово.
– Мутный, – подсказал офицер.
– Да, мутный. С ним не надо дружить, Коля.
– Да я, собственно, и не собирался. Я согласен с тобой, что-то в нем такое есть. Темное, я бы даже сказал, подозрительное. Но все-таки чем же он так плох?
Майор и сам знал ответ на этот вопрос, но ему стало интересно, что скажет Рута.
– Понимаешь, Коля, Йонас – такой человек, которого интересуют только деньги, и ничего больше. Он скупает краденые вещи, и ему не важно, что на них может оказаться кровь других людей. Если к нему придет бандит и попросит продать ему пистолет, чтобы убить кого-то, Йонас это сделает. Потому что ему заплатят. А еще может тебе соврать, если ему это будет выгодно. Я бы такому человеку ничего не доверила. У него и прошлое очень темное.
– Он уголовник?
– Да, он сидел в тюрьме. Говорят, что за воровство. Я не удивляюсь. Он может украсть, продать, предать. Знаешь, как он поступил со своей двоюродной сестрой?
– Неужели он ее убил? – приподнял брови Коновалов.
– Хуже. Когда здесь были немцы, они искали коммунистов и евреев. А кузина Йонаса была комсомолкой. Она пряталась. И он ее выдал. За деньги. Немцы заплатили ему за это. Знаешь, что с ней стало?
– Догадываюсь, – вздохнул Николай.
– Вот видишь… – Женщина сделала паузу. – Не доверяй ему, Коля. А еще лучше – держись от него подальше. Это даже не человек. Это змей. Он может обмануть, продать, сделать любую подлость или гадость. Его здесь никто не любит.
Насчет последнего офицер бы, конечно, поспорил, если бы Рута знала всю правду о том, кто он и что делает в этом городке. Хотя, может, его подруга и права? Даже если пользуешься уважением и авторитетом среди местных уголовников, это не означает, что тебя любят. Даже Витя с Пашей хоть и пели Петраускасу дифирамбы, однако тоже считали его скользким и мутным типом и жуликом и не особо жаловали.
– Рута, а где ты меня с Йонасом видела? Если не секрет.
И здесь майор тоже знал, что скажет молодая женщина. Но не задать вопрос не мог – это бы выглядело странно. Может, подруга и не обратила бы внимания, если бы Коновалов не спросил, но, опять же, профессиональное чутье ему подсказывало, что ситуации бывают разные и лучше все предусмотреть.
– Возле своей работы, – ответила она. – Вы с Василием разговаривали с ним. Я тогда очень удивилась.
– Почему?
– Ты хороший человек, Коля. И твой друг, наверно, тоже, хотя я его почти не знаю. Ты добрый, честный, очень милый. Ты не можешь быть жуликом. Меня удивило: что же тебя может связывать с таким, как Петраускас?
– Рута, – Николай взял женщину за руку, – не волнуйся за меня, пожалуйста. Теперь я знаю, кто такой Йонас и что он собой представляет. Я буду очень осторожен.
– Обещаешь? – посмотрела на него Рута.
– Обещаю, – кивнул офицер и, наклонившись, поцеловал кончики ее пальцев.
Рябцев ушел, когда Коновалов еще был в квартире. В воздухе еще парило. Но то, что будет дождь, офицер знал точно – его рука ныла. Василий невольно поморщился. Перелом он получил за пару лет до войны. И ведь нелепо до глупости вышло – торопился на работу утром зимой, поскользнулся и шлепнулся прямо перед проходной. Сначала даже и не особо почувствовал боль. А спустя недолгое время пришлось идти к врачу. Перелом хоть был и несложный и зажил быстро, но с тех пор левая рука чувствовала любую смену погоды.