…Свитер — в раковину, тряпкой вытереть пол — и только потом — хлопок дверью и — слезы.
35. DRUGS ARE GOOD
— Я завязал! — гордо говорит Черный Алекс.
Дурак! Было так весело.
Дурак! Сам ведь сжирал и снюхивал все, что было.
Дурак! Разве от наркотиков вред бывает?
Вред бывает — когда тебе грустно. Когда тебя — некому тратить. Когда рутина.
Зачем отказываться?
Перед кем выпендриваться?
Перед кем выслуживаться?
Здоровье беречь?
Начнешь его экономить — оно и кончится.
Но я ему не надсмотрщик. Хочет быть дураком…
Пожимаю плечами: завязал — и завязал.
— Я в церковь сегодня ходил.
Ну еще не легче! Бросать его надо… Но где же — где второе такое же найдешь?
36. БОГИНЯ
— Она прилетает!!!!
— Кто она? Ассоль?
— Ассоль! Богиня! Она! Она! Она! Моя богиня прилетает! Знаешь, какой у меня счет за мобильник? Триста фунтов! Я каждый день с ней говорю по телефону.
Поддаю носком камешек:
— Триста — это, пожалуй, много.
Черный Алекс сбрендил. Это бывает. Никогда на голову не был крепок.
— Она бросает мужа. И будет жить со мной.
— Прекрасно. Рада за вас.
— Она — солнце. Я в таком восторге! Алекс в восторге! Алекс звонит своей любимой каждый вечер и разговаривает с ней по два часа! Алекс счастлив! Итс бьюююютифул!
— Ммм… А я расчитывала тебя самый последний разочек выкрутить досуха.
Я в очередной раз дошла до точки — и маленькие черные зверьки грызут отдельные детали организма. Внутри кружится галактика и говорит голосом гулким, как мировое зло: Хочуууу! Сто раз. Сто мужиков. Хотя бы одного. Хотя бы на секууууундочку. Ну пожааалуйста!
А тут Черный Алекс со своим любовным помешательством. Как некстати! Влюбился, вишь ли, в эту маленькую эстоночку, щеночка, лапу. Теперь она приезжает к нему — и ей ничего не надо. Она готова с ним вместе под шарманку топать по дворам. Лишь бы вместе.
— Понимаешь, я сам — ничто, и она — не очень много. Но вместе мы — сияем! — слов почти не разобрать, склеиваются в ком. Он подпрыгивает, повизгивает, машет руками.
Он уже совсем, совсем не работает на меня. И ни на кого. Он сам по себе. Он — и Ассоль. Светит внутрь, все равно ему, что наружу — торчат только перепутанные провода.
Пожимаю плечами. А почему бы и по отдельности — не быть кем-то? Посмотри на Сашечку, Макса… да хоть меня. Мы — отдельно.
Я мысленно поглаживаю скулящую черноту между ног: нет, видно, родная, ничего нам с тобой сегодня не будет. Скулит, виляет маленьким звездным хвостиком: что, совсем-совсем ничего?
— Нет, не получится. Я буду теперь совершенно сто процентов верным. Абсолютно! Только представь себе такого зверя — сто процентов Абсолютно Верный Алекс!
— Что-то не похоже на тебя!
— Сам удивляюсь. А вот поди ж ты! А кое-кто упустил свой шанс! Я шел к тебе в руки — ты же не захотела!
— Это когда ты ко мне шел в руки?
Нет, бывает, бывает. Это ведь он продавал бриллианты и почти уже продал большую партию — но все сорвалось?
…Заходил в один магазин за другим, блестящие магазины на главной площади, протягивал горсть бриллиантов — и его отвергали. И он брел в следующий сверкающий шоп — черный, отверженный, в люнючем плаще — его заворачивали и там.
Мне тогда эта история не казалась опасной, не казалась индикатором безумия?
Нет, тогда было — смешно.
Это ведь он — в первое свидание скромно сказал мне, что он — бог, та сила, что стоит за мировыми войнами, а Саддам Хуссейн — его воплощение на земле.
Это не казалось опасным? Нет, — было по приколу.
Думала — он так неловко, глупо, — интересничает.
Так что — не на пустом месте.
Знаки складываются, все становится ясно: совсем обезумел.
Бывает.
Просто момент, как всегда, неудачный. Для меня.
— Как же! Ты же хотела уходить от мужа?
— Ну, и так можно сказать.
— Ты же искала квартиру?
— Да, вроде как бы искала… искала….
Я смотрю на струю фонтана, сверкающей прерывистой строчкой он писает на голубя. Голубь похож на профессора с насморком — горлы-горлы — удирает от струи. В недоумении: как же так! Его! посмели замочить. Он вперевалочку идет к группе не столь авантюрных голубей, мирно клюющих крошки.
— Ну и что ты думала, мы будем делить квартиру — и после ужина просто расходиться по разным комнатам?
— И после секса.
— Ты думала — после ужина и секса будем расходиться по своим комнатам?
— И после косяка или что бог пошлет.