Вдруг он впивается в мой рот — и почти прокусывает мне нижнюю губу!
— Ты что? Идиот! Жить надоело? — Я отскакиваю от него, как от чумы. Как чума — от человека.
— А что такого? Я страстный. Тебе же понравилось?
— Нет-нет, ничего. Страстный — это хорошо. Мне просто в туалет надо. Извини. Сейчас вернусь. Не уходи, — и я пулей несусь по коридору.
Вампирушечки-игрушечки ноу-ноу! Бухау!
Скрючившись на унитазе, достаю свою верную пудреницу, старую-престарую, любимую, с удобным отделением для таблеток. Осматриваю губу. Не прокусил, слава богу.
Выхожу из кабинки, и хорошенькая девочка улыбается и хитренько подмигивает: «А! Знаем, что вы там делали!»
У девочки самой в руках свернутая десятка и нос в муке — миленький такой курносенький носик.
Мы подмигиваем с ней — о разном.
Она вытирает носик. Я трогаю губу.
Я — страстное, красивое, яркое — только кусать меня нельзя.
Полный бухау. Ядовитое.
Пора мне уже — научиться с этим жить.
51. СВИСТ
Пщщ
RU-EN
Jkmuf
EN-RU
Ольга П.
Litpr, Topos, BBC, magazines.russ.ru, zhurnal.lib.ru
Пщщ
RU-EN
Alexandre Ice
BBC new generation artists, youtube ***competition…
…Не могу слушать его запись на ютьюбе: жесты заслоняют музыку. Музыка идет фоном, как трафик за окном, а я вижу только — его кивок оркестру, и руки на клавиши, и чуть сгорбленная спина. Худая шея с кадыком. Сгорбленные плечи. Пиджак не по росту. Мои по праву жесты. Мои.
Полуприкрыть глаза, так же сгорбиться, я — это он. Я — Сашечка. И все вокруг искрит, и все мне подвластно.
И опять звучит — нежное, хулиганское:
— Вчера была я звездочка, шампанское пила!
Или
— Ну — подводят мне ее за ручку: вот, деточки, женихайтесь. Оставляют в гостиной, как с путным. Девочка чииистенькая, кофточка рооооозовая, носочки беееленькие. А я ее прямо там, в гостиной. И потом наверх завел — и там еще!
И невозможно не порадоваться! И невозможно не улыбнуться в ответ!
(И невозможно, невозможно передать интонацию, которая — звучит в ушах!)
Это же — праздник. Это же — Сашечка! Это же — впечаталось, внутри, ближе, чем кожа.
— Да он только свистнет — побежишь.
— Уж так положено! Побегу. …Но он никогда не свистнет!
И его нет и не будет. Но всегда есть и будет. И всегда есть вероятность, что свистнет.
Как только я разворачиваюсь, оживаю, гремлю весенним громом — на противоположном горизонте Сашечка подмигивает глазом: а что? Очень даже и запросто высвищу! Ты жди только!
Но когда я вялая, серая, никакая — никакого Сашечки нет. Просто нет.
Он тоже вянет.
А откуда, отчего мне сейчас — сверкать? На какой энергии, откуда?
…И как заказывали! В 4 часа ночи — расхлябанный кокаиновый СМС: «Приезжай, посидим-поговорим, потрогаем».
Потрогаем?! А что, с него бы сталось!
Почему такой долгий путь между Лондоном и нашим захолустьем? Я еду в поезде и считаю минуты. От ночного СМС, когда он был full power, время неумолимо отьедает по песчинке. Я чувствую, как он вянет, остывает, исчезает, кокаиновая гонка выветривается из вен…
Мы его теряем!
Пожалуйста, пожалуйста, сохрани! Сохрани, пока я не доеду!
Бетонная будочка в земле — станция метро — и вокруг незнакомый пригород, ни такси, ничего. Бодренько сейчас, на рывочке, найдем:
— Где ты?
И ленивое, отходное от Сашечки:
— Там такая дорога, большая… сразу найдешь… Направо. И адрес — Хилвью Гарденс…
Так… Бодренько, на рывочке… И какие-то кривые люди говорят:
— Га? Чаво? Хилвью Гарденс? Га?
И водитель автобуса:
— Впервые слышу!
— Там направо… налево… — лениво выталкивает Сашечка слова…
Да тут в разные стороны — разное лево и разное право же!
Начинаю сердиться. Голова не варит. Из головы вываливается основные навыки, выпадают слова…
И ленивое, тепловатое, слова размазаны, слова текут изо рта, как струйка слюны:
— Да где ты?
Уже я совершенно не нужна. Помеха. Липкое что-то, мешает заснуть… Его голос в телефоне болтается, как голова дебила на тонкой шейке:
— Дорога… Там… Найдешь…
Опять мечусь по улицам — никто не знает…
Я сажусь на автобусную остановку на скамеечке. Все. Устала.
Я и не говорила, что я залечила голову. Чем проще задачи — тем мне сложнее. Я могу написать рассказ, перечитать договор, смешить и смеяться… я не помню, что мои руки делали секунду назад, положила я письмо в конверт или нет, выключила огонь под кашей или нет… В моей голове что-то стирается, обрушиваются какие-то пласты, переписываются пути… Не могу я нарисовать в этом Лондоне эти ваши Хилвью Гарденс. Не получаются они у меня. Не осилить.