— Так ведь, отче, все родители должны так поступать, — сказал Кирилл.
— Должны все, да не все то исполняют, — в голосе отца Михаила послышалась грусть. — Если бы родители знали, сколько добра или, напротив, сколько зла могут они сообщить своим детям ещё до их рождения! Они удивились бы точности суда Божия, который благословляет детей в родителях и родителей в детях и отдаёт грехи отцов на чада, и, зная о том, с благоговением проходили бы служение, вверенное им.
В горницу снова вбежал Стефан.
— Тятя, скоро мама родит? — мальчику не терпелось узнать, что будет дальше.
— Скоро, сынок, скоро, — ответил Кирилл тихо.
За дверью спальни раздался крик младенца. Мужчины встали. Кирилл быстро направился к двери, за ним Стефан, на его лице, выражались одновременно и испуг, и любопытство. Отец Михаил подошёл к иконам, перекрестился и стал молиться. Кирилл и Стефан остановились перед дверью, прислушиваясь. Постепенно крик младенца затих. Дверь спальни открылась, и оттуда вышла пожилая служанка Марфа.
— Марии Бог дал сына, боярин. Всё, слава Богу, хорошо, теперь ей надо отдохнуть, — при этом она рукой преградила путь Кириллу, который порывался пройти в спальню.
Боярин послушно отступил назад, подошёл к иконам, опустился на колени и стал молиться:
— Господи! Благодарю за доброту Твою. Ты один, Всемогущий, даруешь нам жизнь и хранишь нас, грешных.
Стефан, стоя на коленях рядом с отцом, смотрел на него и повторял его слова и действия.
Окончив молитву, Кирилл снова стал ходить по горнице от окна к двери в спальню Марии. Энергичными действиями он старался унять нетерпение и волнение перед встречей со своим новорожденным сыном. Стефан молча сидел на скамье у окна и внимательно смотрел на отца. Он ещё не понимал волнения взрослых, но некоторое беспокойство передалось и ему. Отец Михаил продолжал молиться. Длилось это до тех пор, пока Марфа, наконец, позволила войти к Марии.
Кирилл тихонько приоткрыл дверь в спальню. Заглянув в неё, он замер в изумлении, ему показалось, что он всё это видит впервые. Через неплотно закрытые занавески в комнату светило солнце, лучи его отражались на чистом полу. Тишина и покой. На широкой кровати, на белых простынях, накрытая белым покрывалом, опираясь спиной на подушки, лежала Мария, молодая женщина лет двадцати пяти. Русые волосы, выбившись из-под белой косынки, обрамляли её красивое с тонкими чертами бледное лицо, голубые усталые глаза светилась радостью. Рядом со счастливой матерью на подушках, завернутый в пелёнки, лежал младенец. Личико у него сморщенное, глазки закрыты, он спал. Мария с улыбкой смотрела на мужа и сына.
Кирилл, боясь побеспокоить новорожденного, на цыпочках подошёл к кровати. Следом за отцом, тоже на цыпочках, прошёл Стефан. Кирилл осторожно поцеловал Марию.
— Как чувствуешь себя, солнышко моё?
— Слава Богу, всё хорошо, а это дитятко наше… Нравится он вам?
Душу Кирилла переполнила радость:
— Какой красавец, богатырь! Счастливишь ты меня детьми, дорогая моя, благодарю Бога за такой подарок.
Мария посмотрела на Стефана:
— А тебе, сынок?
— И мне нравится, красивенький такой, — с детской непосредственностью ответил Стефан и попытался поцеловать ребёнка.
Мария жестом остановила его:
— Пока не надо его трогать, пусть он спит.
В спальню вошла Марфа:
— Боярин, матушке отдохнуть надобно, больно устала она.
— Спасибо тебе, Марфуша, — ответил Кирилл, не скрывая радости.
Марфа улыбнулась:
— А мне за что, боярин? Ты боярыне да себе скажи спасибо за такое прекрасное дитя.
— Ведь ты у нас с женой главная помощница. Трудно было бы ей без твоих забот.
Кирилл наклонился к Марии, ещё раз поцеловал её:
— Отдыхай, радость моя, мы помолимся за вас обоих. Пойдём, сынок.
Стефан тоже поцеловал Марию:
— Я рад, что братик родился, буду его любить и оберегать. Отдыхай, матушка.
— Идите, идите, — с улыбкой ответила Мария.
Кирилл и Стефан на цыпочках тихо вышли из спальни.
В горнице отец Михаил продолжал молиться.
— Тятя, я побегу расскажу на дворе про братика, — с нетерпением сказал Стефан и побежал к выходу.
— Иди, сынок, — вдогонку ему ответил Кирилл ласково.
Прервав молитву, отец Михаил повернулся. Кирилл
попытался что-то сказать, но отец Михаил, увидев радость в его глазах, жестом остановил его.
— Можешь ничего не говорить, сын мой, вижу сам, что радость великая сошла на дом сей. Возблагодарим Господа Бога нашего за благодать, ниспосланную на семейство ваше, — отец Михаил перекрестился. — Пойду в храм, помолюсь за здоровье новорожденного младенца и матери его Марии.