Но я родился и вырос там, где умели бурить и знали это ремесло, а потому не верил, что задача нерешаемая. А местные сидели рядками в зоне видимости, их явно веселили наши потуги добыть воду. По их легендам, ее здесь не было никогда. А я зашел с той стороны, которую понимал. Сам поехал на рабочую площадь, где бурили геологи, и договорился с ними. Повезло: они уже снимались с объекта, готовились к передвижению и на этом этапе могли заехать ко мне. И они приехали на огромном трейлере и привезли машину – тяжеленную, на гусеничном ходу. Машина, похоже, была японской, но очень старой, видно, еще из далеких советских контрактов, достаточно уже потертая и грязная, но очень внушительная. Местных разных возрастов набежало множество. Прямо событие в селе. Рабочие, не в пример предыдущим франтам в штиблетах и рубашках с пальмами, были в штанах, заправленных в сапоги, в застиранных спецовках и тех самых брезентовых рукавицах. На мой рассказ о предыдущих специалистах они просто отмахнулись. Настраивались и примерялись довольно долго, а потом началось.
Грохот стоял такой, что было впечатление, что вулкан просыпается. Они не сверлили, они долбили базальт, а потом выдували из скважины содержимое. Осколки камней разлетались со свистом. Рабочих ничего не пугало. Они знали, что делают и как это делается, и верили, что результат будет. Примерно через четыре часа этих ужасных грохота и воя, бригадир подошел ко мне и сказал, выдохнув слова с запахом отцовского «Беломора»: «Пятьдесят два метра, хозяин. Готовь бабки». Я не понял, поскольку ничего вроде не изменилось в общей картине. На пятидесяти двух метрах они зашли в подземный резервуар! Я был готов с бабками. Еще через час они закончили, что должны были. Что-то еще толкали, крутили, а когда вытащили, из земли забил двухметровый фонтан. Он переливался в свете дня чистейшей, казалось, голубой водой, основой любой жизни на Земле.
Господь руками людей явил чудо – живую воду из темницы. Рабочие были довольны, что сделали работу и тут же получили зарплату без привычных задержек и пересчетов. Опять же неспешно погрузили свою чудо-машину на трейлер, и тягач потащил ее к новым свершениям. Среди местных ликования не было слышно. Они старались подойти ближе, чтобы точно увидеть то, чего, считали, быть не может. Были они не то в досаде, не то в злости, что общее подземное добро будет теперь служить странным городским пришельцам.
***
На состоявшемся в начале сентября седьмом заседании российско-китайской рабочей группы по сотрудничеству в области ветеринарного надзора, фитосанитарного контроля и безопасности пищевой продукции китайская сторона подтвердила возможность использования сертификата, разработанного Россельхознадзором, по экспорту в Китай лягушек. Теперь вроде как и на законном основании китайцы будут заниматься этим промыслом.
Видимо, по законам пролетарской солидарности и классового сознания, они каким-то образом свелись с Константином Петровичем. Он всегда с большим чувством относился к товарищам, у которых красный флаг со звездами да еще и коммунисты у власти. Эмиссары из Поднебесной хотели не очень определяться перед лицом местных властей, а желали наладить тут промысел и частичную переработку наших лягушек. Константину Петровичу претило слово «бизнес», а «промысел» – это понятно, да и лягушек он не рассматривал как ценный стратегический секретный продукт, а значит, и об измене Родине речи идти не могло. Он согласился сотрудничать и предоставить свое деревенское подворье под производственную базу. У нас не знают, в чем ценность лягушачьего жира, а там его используют в приготовлении омолаживающего крема. Из одной лягушки можно выпарить 0,2 грамма жира, а килограмм в Китае стоит две тысячи долларов. Именно жир в первую очередь и интересовал китайских товарищей, а потом уже сушеный товар. Мама Константина Петровича очень подозрительно смотрела на желтолицых квакающих гостей и никак не могла взять в толк, зачем они здесь. Китайцы осмотрели угодья, скорректировались по частям света применительно к участку, остались довольны. И со следующего приезда обещали привезти ловушки и необходимое оборудование. На скамейке во дворе оставили презент – большую бутылку водки со змеей внутри. Константин Петрович своих гостей увез на желтых «Жигулях», и, как только исчез в повороте, в момент явились братья и с огромной охотой водку выпили, а змею сожрали. Пролетариат соседних стран начал соединяться в свободном и созидательном труде, а Константин Петрович все мечтал о «маузере» в настоящей деревянной кобуре-прикладе, как у матроса Железняка.