Человек, которого он только что встретил, – бывший его хороший товарищ с далекого Урала, а ныне он стал киллером и свободно промышляет по миру. Так вот, сидел он уже заряженный по мою душу. Вчера его наняла моя визави и уже аванс проплатила. А прокомментировала она мою личность так, что Чикатило рядом не стоял, и любой прохожий просто обязан был меня убить. Опять смерть рядом со мной прошла, шаркая ногами. А девушку ту красивую тоже сразу выслали. Она где-то добыла мой телефон и звонила уже живым голосом, говорила со мной, как с избавителем от рабства, благодарила и была не против встретиться, если вдруг буду в Минске. Но мне это неинтересно, на Галочку она была совсем не похожа. Мне же дали понять, что мое посещение этой страны больше нежелательно. Так вот и закончились мои пристрастия к рулетке. А Господу я поклялся больше не прислуживать этому зверю.
А подобные инопланетные головы скоро и при дневном свете объявятся на Болотной площади и станут повседневной частью сегодняшней жизни среди мятущихся в суете городов в поисках счастья индивидуумов.
***
Прекрасный день 1 сентября – День знаний, а если он еще и солнечный и теплый, то вдвойне хорошо. Вовочка-второклассник стоял у подъезда своего дома – типичной для города двенадцатиэтажки, и пытался отковырять из домофона горящую красную лампочку. Уроки закончились, за спиной –рюкзак с учебниками и дневником, в руке – мешок со сменкой, Школа была совсем рядом, а домой он не спешил. Два часа дня, рядом на площадке нарядные взрослые встречают из ЗАГСа новобрачных, из машины – музыка, на сиденьях – приговоренные к вскрытию бутылки шампанского.
По асфальту к подъезду идет мужчина лет 35- 40 бодрым шагом, похоже, с хорошим настроением. Товарищ и коллега ушел в рейс, оставил ключи от квартиры для поливки мандарина, дорог ему был тот мандарин, вроде и одна память осталась от сбежавшей с кем-то жены. Пройдут минуты, и все эти персоналии, совсем, казалось бы, далекие друг от друга, сольются в одну точку напряжения и крови.
Мужчина подошел к двери подъезда, сходу открыл дверь. Вовочка был недоволен, он почти уж было отковырял тот глазок. Мужчина сказал: «Ну, заходи, отличник». Вовочка зашел, совсем нехотя. «Пятерок, небось, наполучал? – продолжил мужчина. – Ну, продолжай, маму радуй». У Вовочки пятерок еще ни разу не было, и он о чем-то своем думал по пути к лифту. Жил он на третьем этаже, но был ленив и ездил всегда на лифте.
Мужчина вызвал лифт. Вовка смотрел на красную лампочку лифта, очень она его искушала. А сейчас он мучительно вспоминал слово, которое говорили ему мама и бабушка. Оно было длинное и непривычное, но связанное с теми, с кем нельзя ездить в лифте и брать у них конфеты. Двери лифта открылись, мужчина зашел и сказал, обращаясь к Вовчику: «Заходи, герой, поехали». Вовка смотрел на него снизу вверх лукавым взглядом. Входные двери захлопали, новобрачные и гости протискивались в подъезд. И тут Вовка вспомнил то слово и, тыча пальцем в лифт, истошно заорал: «Педофил, педофил!» И, сгорбившись под ранцем, размахивая мешком со сменкой, кинулся бежать к лестнице.
Подвыпившие радостные парубки в подъезде среагировали мгновенно. Свидетель жениха, он же курсант и мастер по боксу, заскочил в лифт и ударом слева сломал нос, а ударом снизу выбил зубы педофилу. Его выволокли из лифта на площадку у подъезда, и тогда уже били все, даже бабушки и дедушки, случайные прохожие и мамы с папами, что вели своих чад из школы. Чада были нарядные, с бантами и чупа-чупсами. Потом приехала милиция, пока грузила, тоже била. Солнышко светило, день был теплый, праздничный.
Вовка за всем этим с демонической ухмылкой наблюдал из окна третьего этажа, ему все нравилось. А свадьба еще долго в этот день пела и плясала, рождалась новая семья.
В отделе в кабинете, где стоял гипсовый бюст Дзержинского с подкрашенными тенями глазами и в ярко-красной плюшевой узбекской тюбетейке на голове, негодяя привязали веревками к стулу и тоже били. Садизм здесь был в чести, били со знанием дела, пытались оскопить. Устали, достали коньячок, день сегодня уж очень примечательный, начальнику под юбилей дали полковника. И сегодня все полковники бухали в ресторане, а младшие чины на работе. Шефу позвонили, пусть там блеснет чешуей перед генералом, как успешно работают его люди. Взяли педофила прямо по-горячему. А главное, хотели, чтобы он распорядился, куда его дальше, вид-то у него не очень-то живучий. В отделе оставлять было нельзя, и начальник заехал уже в новых погонах, хотел скоренько показаться подчиненным. Зашел в кабинет с водителем, глянул на привязанного и попросил водителя пнуть того разок. Водитель пнул изо всей силы. Мент-начальник, даже если он пьян, все равно соображает. Он сообразил позвонить начальнику СИЗО, известному биндюжнику, который тоже был приглашен, и договорился определить недочеловека на ночь в камеру-отстойник, где готовился этап. Так и сделали, а потом продолжили банкет, кто где. А выбранный в педофилы всю ночь хрипел и булькал, а к утру умер, оставив после себя красные липкие разводы. Полковники останутся полковниками, мастера спорта мастерами, Вовочка все же получит свою пятерку в дневнике, большую и красную, и только мандарин будет медленно погибать под рассветами и закатами. Ибо у кого-то в Москве в Политбюро – свои, а у кого-то сосед по гаражу – прокурор.