– Господа, это, верно, – подарок 13 вице-короля Индии, лорда Керзона.
После вежливых аплодисментов все взялись за спиртное. К слову сказать, когда Китченер будет назначен главнокомандующим британских войск в Индии, на вопрос Керзона по поводу подарка получит категорически отрицательный ответ. Но пока он в Африке, и его не сильно волновал даритель. После поздней вечерней трубки, без всякого умысла, он, просто по военному зуду, возьмет в руку этот пистолет и с тех пор будет держать его при себе на расстоянии вытянутой руки. И когда он будет распоряжаться согнать женщин и детей в концлагеря, а весь бурский скот безжалостно забить, несмотря на то, что столько мяса съесть невозможно, и тысячи коров и овец будут гнить под палящим солнцем республики Трансвааль и оранжевого свободного государства. И когда он будет ждать из метрополии новых неограниченных полномочий, вплоть до самых жестоких, браунинг будет рядом. Триумф в Судане и на юге Африки принес Китченеру славу палача и осквернителя гробниц, но не забрал право называться джентльменом.
***
Ну а даритель, конечно же, был. А то, что инкогнито, так, видимо, мотивация подарка была не очень. Хотелось самому избавиться, а выкинуть было жалко. После издания его романа «Человек – волк» производитель оружия преподнес этот браунинг ему в подарок. Это произошло не публично, но с большим чувством и комментариями, что уж ему, любителю путешествий, этот предмет будет служить верой и правдой. Но ощущение, что это мыслилось как реклама будущих продаж, не особо и скрывалось. Время тогда наступало продвинуто-торговое. Пистолет был очень нарядный, и преподнесли его в не менее нарядной лакированной кобуре из кожи какого-то экзотического животного.
В январе 1900 года он, согласно своему графику, отправился в Южную Африку и дополнил свой костюм путешественника кобурой с красивым пистолетом, штучно-подарочного исполнения. Тогда последней остановкой перед пунктом назначения был порт Лагос в колонии Великобритании – Нигерии. В последнее время в Европу из африканских колоний привезли много разговоров о странных верованиях вуду, которые пошли от племени Йоруба, исповедующих древнейшую религию Ифа̓ Ориша, повлиявшую на зарождение традиций вуду. Ойоруба – основной город Нигерии, где находится самый большой рынок магических принадлежностей для ритуалов вуду. Здесь есть все, чтобы навести порчу или заклятие, те снадобья способны поднимать мертвых и причинять невыносимые страдания живым. На открытом воздухе тянулись ряды с травами, зельями, отрубленными головами и костями диких животных. Кругом были колдуны, и самые распространенные из них – пожиратели душ. Хотя издалека это жуткое место может показаться просто пустырем в клубах пыли. Но по мере приближения вы увидите длинные столы-прилавки, на которых выложены груды голов, хвостов, содранной кожи. Это безумное место, по рынку бродят сотни людей, и у каждого из них есть проблема, которую он хочет решить. А вот у него не было проблемы, она появилась прямо на рынке. Несмотря на то, что он собирал свои впечатления для литературных изысков на тему вуду в сопровождении двух чернявых, англоязычных охранников, у него в толпе срезали кобуру с пистолетом. Это был смертельный удар по репутации местных охранников, и они кинулись в толпу, а он присел на кучку ровных гладких камней, возможно, тоже необходимых для магических ритуалов.
Этого человека – писателя – звали Редьярд Киплинг. Его стихи знали все, а имя было у всех на устах, но некоторые произносили его с отвращением. В отношении бурского населения начала применяться тактика выжженной земли, а к началу 1902 года в концлагерях было около 12 тысяч детей буров. Все гуманные и честные люди Европы испытывали отвращение к этой войне. Киплинга среди них не было. Он сочувствовал не убитым, а убийцам, он был поэтом империи, и та платила ему огромные гонорары, в том числе и за масонскую прозу, ему – страстному пропагандисту и стороннику войны.
Через полтора часа явился охранник, но за украденным надо было идти самому. В этом, казалось бы, полном хаосе, был свой порядок и папа, к нему и надо было идти и просить. Папа-колдун сидел за прилавком, заваленным черепами животными и окровавленными конечностями. Он расположился под хлипким навесом среди этого смердящего товара. Вида он был высохшего, с раскрашенным белой краской лицом, в белых же бусах и окислившихся бронзовых браслетах. Он мычал и бормотал, и было непонятно, то ли он обращается к ним, то ли сам себе что-то рассказывает. Справа от колдуна на песке стояла здоровенная посудина, прикрытая грязной тряпкой, он тыкал туда скрюченным пальцем. Охранник сдвинул тряпицу, а под ней оказалась целая гора кровоточащих кусков порубленной змеи с желтой шкурой. Охранник вытаскивал по куску, начиная с головы, и собирал змею, которая состояла из 15 кусков. На дне посуды лежал его пистолет без кобуры. Охранник его достал и протянул Киплингу; тот, поколебавшись, отказался брать его в руки. Тут появился второй охранник с черной деревянной коробкой, в ее красное чрево и положили пистолет. Колдун все время бормотал, и охранники явно понимали, что он говорит, а говорил он, что этого белого знает, что это – большой любитель войны, и на войне через 15 лет желтый питон задушит того, кто ему всех дороже. Но это переводить Киплингу они не посмели, тот был особо охраняемой персоной, а сегодня и так неприятностей хватило. Они очень надеялись, что это не дойдет до колониальной администрации, так как украденное они вернули, а 15 лет – срок очень большой. На судне Киплинг велел не ставить коробку к себе в каюту, а по прибытии в Кейптаун распорядился доставить его к юбилею главнокомандующего британскими войсками Герберта Китченера. А на коробке был не рубин: при рассмотрении это оказалась всего лишь красная шпинель.