— Привет, Макс, — улыбается девушка, замирая в паре шагов от меня. Выжидательно даже, я бы сказал, замирая. — Как ты?
— Привет, Оль. Отлично. Ты?
— Тоже неплохо, — пожимает плечами девушка, складывая руки на груди. — А ты-ы-ы давно вернулся? Я просто не знала…
Ухмылки сдержать не получилось. Но я пытался. Честное слово.
Ольга Крылова, или просто Лёля, — моя, как я уже выразился, давняя знакомая, с которой мы, ну что греха таить, приятно проводили время пару раз в прошлом учебном году. Мной сразу и предельно ясно было обозначено, что серенад под окнами и букетов она не дождется. Предложения руки и сердца тем более. Оно тогда усиленно болело по другой, но не суть. В общем, тогда я очертил границы со всех сторон. И, тем не менее, когда я уехал на все лето, мне по телефону умудрились устроить такую головомойку, что отголоски мигрени, случившейся в тот день, кажется, есть до сих пор.
С какого черта она вообще себе вообразила, что мы встречаемся? Не знаю. И знать не хочу.
— Я не знала, что ты в городе, — обиженно дует губы девушка, не дождавшись ответа. А я в очередной раз удивляюсь собственной слепоте. Нет, она далеко не уродина. Но и естественного в ней ни черта нет. Губы — ботокс, ресниц наклеены, брови накрашены. Даже обида на лице, и та искусственная.
— А какая тебе разница? — грубо, но я церемониться и не привык.
— То есть?
— То и есть, — усаживаюсь на мотоцикл, застегивая косуху. — Мы с тобой по телефону все выяснили. Тебя не должно заботить, где я, с кем я, и прочие прелести.
— Ну, мы же могли просто…
— Нет! — перебиваю, отрезая всякие “возможности”. — Не могли. — Натягиваю шлем и завожу своего зверя, который отзывается мерным и будоражащим кровь рычанием. — Счастливо оставаться.
— Ну, и гад ты, Стельмах! — летит мне шипение вдогонку.
Были бы свободны руки, пожал бы плечами, мол, ну и гад, и что теперь? Знала, на что и с кем идет. И то, что девушка красочно нарисовала в своей светловолосой глупой голове — это целиком и полностью ее проблемы.
Мне и своих тараканов хватает.
Вернее одного. Который совершенно не желает вытравливаться из головы.
По дороге домой заскакиваю по делам, и к родному “гнезду” четы Стельмахов приезжаю как никогда кстати, встречаясь на пороге с батей, у которого тут же расцветает на лице довольная улыбка.
— Сынок, — приобнимает родитель и хлопает по спине.
— Привет, бать.
Пока не увиделись, даже не представлял, как сильно соскучился по предкам. Самостоятельная жизнь в другом городе — это одно, и в ней есть особый кайф, но вернуться домой, где провел все свое детства, где всегда встретят и ждут, — совершенно другое.
— Еще утром приехал, вещи бросил, а вас уже не было. Снова по работе ни свет ни заря мотаетесь? — смотрю в родные зеленые глаза отца, который за то время, что мы не виделись, кажется, совершенно не изменился.
Нет, само собой разумеется, за два года, что я играл за клуб в Питере, мне приходилось пару раз приезжать в столицу, в том числе и в универ. Учебу никто не отменял. Да и с родителями мельком, но пересекались, но все равно ощущение, будто не виделись все два года.
— С Гаевскими ездили в область, планируем открывать новую сеть пекарен, поэтому долго спать времени нет. Арс сказал, что ты прилетел еще пару дней назад и завис в отеле. Это что за новый прикол, Макс?
Ухмыляюсь и качаю головой в ответ. Ну, кто бы сомневался! Ретивые работники уже доложили, где я был и даже не исключено, что с кем.
— Хотел отключиться на пару дней и отдохнуть. Так нельзя? — развожу руками, смотря прямо в цепкие глаза родителя. Даже спустя столько лет этот мужик не теряет хватки, и работники в его офисах ходят как по струнке. А его появление и вовсе вызывает благоговейный трепет.
Ну, а дома? А дома Артём Стельмах — безумно влюбленный в жену муж и отец двух дочек и одного раздолбая (по его мнению) сна. И как бы я ни старался, отец всегда найдет, к чему прицепиться.
— Можно. Я тоже был молодой, Макс. Но ты мог хотя бы сказать нам, что в городе.
— Не хотел расстраивать мать. Она и так последнее время переживает, что мы все разъехались.
— А еще, что вы все молчите и не можете лишний раз набрать. Это не дело, Макс, — машет головой батя, а мне только и остается, что покорно кивнуть.
Не могу сказать, что у нас с ним простые отношения. Иногда мне кажется, что мой крестный — отец Летты — понимает меня гораздо больше. С детства в семье у отца были для меня особые требования, и попробуй только оступиться. Двум дочерям все всегда сходило с рук, хотя Майя и Милли особо и не чудили никогда. А вот каждый мой шаг рассматривался отцом, как под лупой. И это чертовски раздражает, особенно когда ты всю жизнь тянешься к человеку и ждешь от него элементарной похвалы. Прыгаешь выше своей головы, чтобы добиться его признания и одобрения, а в итоге тебя все равно валят лопатками на асфальт.