Вот и как тут держать дистанцию?
Глава 16. Сим
Первую половину пути едем молча. Летта смотрит в окно, все еще мило дуя щеки, а я слишком часто пялюсь на нее в зеркало заднего вида. Ничего не могу с собой поделать, она сегодня утром слишком хороша. Да, собственно, она каждое утро, день, ночь — всегда идеальная.
Так, тормозим. Явно мысли полетели не в ту сторону.
— Значит, ваши занятия с десяти начинаются? — решаю заговорить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Она явно на меня зла. И на батю своего зла. Тот, кажется, понял, что без его помощи эту вредину мне не уговорить. Подыграл. Вопросов, конечно, потом не оберешься, что это за душевные порывы у меня, от предков и крестных, но будем разгребать проблемы по мере их поступления. Да и разве это не выглядит разумным — ездить вместе?
— Не всегда, — бросает Виолетта, даже не обернувшись.
Сегодня скрепя сердце пришлось проигнорировать утром своего двухколесного зверя, который, кажется, даже взгрустнул, и впервые за год, что новая тачка стояла в гараже предков, сесть на четыре колеса. Я все-таки предпочитаю машинам байки. Но боюсь, тогда бы девушка и на пушечный выстрел ко мне не подошла. Да и крестный вряд ли бы “оценил”.
— И совсем я не гоню, — поглядываю на стрелку спидометра, припоминая ее слова. — Мы ползем, как черепахи, — восемьдесят. И ты вполне могла бы сесть вперед, — сам не знаю почему, но мне ужасно хочется, чтобы она сидела здесь. Рядом.
— Не могла.
— Я не кусаюсь.
— Зато я… — начинает Летта, но тут же, поймав мой взгляд, замолкает. — Скажи спасибо, что я вообще поехала с тобой.
— Спасибо, — выдаю, не задумываясь, и, кажется, Летту злит это еще больше.
А мне хочется бессовестно хохотать. Боже, ну, надо же было вот так вляпаться, а? Никогда в своей жизни я не бегал за девчонкой! Никогда! А тут мало того, что бегаю, уговариваю, уламываю. Так еще и глазом не моргнув спускаю мимо ушей ее колкости. Смешно, кому расскажи, знатно повеселятся.
Или я превращаюсь в тряпку, или Летта имеет какую-то особую власть надо мной. И скорее всего, второе, потому что такой упертый и мягкотелый я только в ее непосредственной близости.
Мой мобильный начинает трезвонить, а бросив взгляд на экран, вижу имя друга. Нажимаю отбой и закидываю новый гаджет в бардачок.
Почему новый? Потому что вчера у меня выдался из рук вон какой отвратительный день.
— До скольки занятия?
— Тебя не касается.
— Виолетта, я заберу тебя после пар.
— Ты будешь занят. Не надо меня забирать, — складывает руки на груди мелкая, наконец-то отлепляя взгляд от окна. — Я уеду на такси.
— Чем тебя не устраивает моя машина?
— Машина прекрасная, у дяди Артема отличный вкус, а вот твое общество — вещь сомнительная.
–А причем тут моя машина и вкус моего отца? — заламываю бровь, совершенно потеряв нить разговора. Притормозив на светофоре, даже оборачиваюсь, встречаясь с недовольным прищуром шоколадных глаз. — Не пояснишь?
— Разве не он тебе ее купил?
— Нет! — машу рукой, давя по газам. — Я купил ее сам.
— Шутишь?
И почему меня так задевает такой ее тон? Я-то думал, ее излюбленное “мажор”— обращение ко мне исключительно из желания уколоть. А, выходит, она серьезно считает, будто я в двадцать пять лет все еще сижу на шее у предков? И все, что у меня есть, достается на блюдечке с голубой каемочкой?
— Ни капли не шучу, мелкая.
— Откуда у тебя деньги на такую машину?
Более того, байк я тоже купил сам. И в Питере у меня есть небольшая, но все же собственная квартира, в которой я все эти два года и жил. Уровень зарплат в клубе, тем более, если ты на хорошем счету, очень и очень неплохой. Не потолок, не предел мечтаний, конечно, но на то, чтобы встать на ноги, хватает.
Но этого всего я говорить вредине не стану. А то получится, что, как павлин, распушил хвост и начал себя нахваливать. Нет уж, раз пошло такое дело, будем брать поступками, а не словами.
— Я начал зарабатывать в восемнадцать, с тех пор, как попал в свой первый клуб. И именно тогда я полностью перешел на самообеспечение, — говорю все, что считаю нужным. — Так что да, Летта. Это моя машина, — ухмыляюсь, выруливая на парковку универа. — И да, вредина, спасибо за то, что отметила мой отменный вкус, — смеюсь, паркуясь у дверей универа, и с удивленно понимаю, что не слышу недовольного пыхтения или ответной колкости.
Глушу тачку и поворачиваюсь. Виолетта смотрит на меня с каким-то странным, то ли испуганным, то ли удивленным выражением на лице и потом выдает: