- Я так соскучился, что чуть с ума не сошел. – Губы Фила легонько коснулись моей шеи, затем чуть выше, прокладывая дорожку из поцелуев к скулам, достигая губ.
- Так плохо без меня, было? – игриво произнесла, прижимаясь ближе. Хотелось ощутить каждой клеточкой Рому. Невозможно быть еще ближе, чем мы были. Однако мне все равно хотелось.
- А ты скучала? Признавайся, - улыбнулся Филатов, не сводя с меня карамельных глаз. Мы могли сорваться и начать целоваться прямо сейчас, но почему-то хотелось поговорить, смотреть, любоваться.
- Чу-чуть, - пошутила, потому что скучала так сильно, что и слов не подобрать.
- Кать, - позвал Рома.
- Что? – улыбнулась в ответ я. Лежать в обнимку с ним – это высшая степень блаженства. В комнате горел только ночник, царила тишина. Мы под одним одеялом, звезд и моря не хватает, но если сильно захотеть, можно представить, что за окном пролетает комета. Яркая, неожиданная, как наши отношения.
- Я люблю тебя, - произнес внезапно Филатов, а потом потянулся ко мне и накрыл губы сладким поцелуем.
Глава 50
Домой мы возвращались втроем: я, Рома и его мама. Она так разошлась, разговорилась, что порой заменяла радио. Тут-то и открылась тайна бермудского треугольника. Оказывается, в моем родном городе жила одноклассница и хорошая подруга Анастасии Александровны. Только вот по приезду, она вдруг сказала, что уехала куда-то и принять гостей не сможет. Ну а дальше банально, парнишка на велике проезжал мимо мамы Ромы. Она стояла на пустыре, разглядывая район, где ее высадил таксист. Положила телефон в сумку, и думала, обратно ей отчаливать или переночевать в гостинице. В этот момент вор выхватил сумочку. Кричать толку не было, потому что вокруг ни души. Да и сама Анастасия Александровна на высоких каблуках и в шубке вряд ли бы смогла нагнать вора. Сидела она на лавке в слезах, тут моя мамуля с отцом шли из магазина. Так и познакомились.
Ромка, конечно, театрально качал головой, охал и ахал, но сочувствия не проявил. Видимо все еще дулся. Хотя вчера вечером они разговаривали за столом, но там настойка была, сейчас же на трезвую, словно стена между ними. Надо будет поговорить с ним, пусть оттаивает. Злиться долго на родителей нельзя, родители же.
В город приехали ближе к вечеру. Анастасию Александровну доставили к воротам дома, там папа Фила вышел. Встретил нас, даже официально извинился за жену. Тут я окончательно смутилась, голову опустила. Мою вину никто не отменял, хотя Рома на это не обратил внимания. Сказал, понимает, и в принципе счастлив, что я не оттолкнула.
Анастасия Александровна нас даже пригласила остаться с ночевкой, на ужин. Филатов не оценил ее жеста, а я взяла и согласилась. Как-то ж надо мерить двух обижунчиков.
- Но готовить будем вместе! – заявила мама Ромы, оглядывая своих мужчин. Те одновременно открыли рот, переглянулись, но возражать не стали. Потом правда Виктор Дмитриевич спросил у жены, давно ли она полюбила готовку.
- В этом однозначно что-то есть, - улыбнулась игриво она.
- Вот и я говорю, да Ром? – я тоже улыбнулась, поглядывая на Филатова.
- Не знаю, - качнул он головой.
- Поддерживаю, - строго ответил Виктор Дмитриевич. Все-таки они были чертовски похожи. Наверное, в возрасте Ромки его отец выглядел также. Будто клон, только на пару лет старше.
После ужина домой мы не поехали. Остались с ночевкой у родителей Фила. Прошлой ночью болтали в основном, ну а потом Рома уснул, вернее, закрыл глаза на пару секунд и не открывал до обеда.
Этой же ночью он был бодр и свеж, поэтому полез за дозой сладкого. Кажется, мы целовались до самого рассвета. Никак не могли успокоиться и надышаться друг другом. Я старалась не издавать звуков, стыдно. Родители ж за стенами. Но в какой-то момент не сдержалась. Зато утром прятала глаза. Все думала, нас слышал весь дом. Еще и прислуга так поглядывала с любопытством. Филу ничего, он себя павлином ощущал не иначе, а мне неудобно.
Уже позже, когда ехали в универ, я ему строго заявила:
- Больше у твоих родителей никаких приставаний!
- Да ага, конечно, - усмехнулся он, играя бровками.
- Я серьезно, Филатов!
- Я тоже, Савельева! – это было впервые, когда Рома назвал меня по фамилии. И прозвучало оно так, будто мы вместе уже много лет, будто такие разговорчики в порядке нормы.
- Договоришься, что я перееду в соседнюю комнату.
- Это что за угрозы с утра? Договоришься, что будем осваивать новые зоны. О! Как тебе моя ласточка?
- Дурак, - крикнула краснея.
- Поправочка! - поднял он палец вверх, когда мы остановились на красном. – Самый лучший в мире дурак.