— Никси, это чудо! — страстно простонала из ванной полурусалка-четвертьоборотень-целиком-моя-подруга, — Никси, я его не сниму. Хоть бей меня, я не могу с ним расстаться!
— Бить тебя будут буквально через час, на паре физподготовки, ты будешь отлично там смотреться в этом платье, — кивнула я, на ходу вытирая волосы и повисая на двери ванной.
— Ну Нииик… — захныкала подруга, поправляя абсолютно не спортивную высокую причёску, я сочувственно сморщила нос и промолчала — мне было её искренне жаль, но ничем помочь я не могла. Она была великолепна в этом платье, я каждое утро с белой завистью вздыхала, из-под ресниц наблюдая как она красится, оттопырив свой круглый зад, недопустимо роскошный для такой тонкой талии. А уж если поднять взгляд выше — мои тощие рёбра рыдали от зависти, когда Владкин бюст входил в аудиторию, а следом за ним входила Влада… Нам так не жить, для этого надо иметь в родословной русалку, а не эльфов.
Я шмыгнула носом и посмотрела на свою грудь, едва выделяющуюся под мокрой рубашкой, Влада заметила и перестала ныть, поджала губы, с серьёзным видом указала на своё декольте:
— Ой не жалей, Ник. Знаешь, как с ними трудно?
— Не знаю, — честно ответила я, отлипая от двери, — и вряд ли узнаю. Собирайся, надо ещё успеть позавтракать.
Она вышла в комнату, глядя на своё отражение в зеркальной двери шкафа, повздыхала, крутанулась, любуясь расправившимся в полёте колоколом длинным подолом платья, сморщилась и изобразила рыдания:
— Ну Нииик… — шмыгнула носом и обхватила себя за плечи, как будто я сейчас брошусь стаскивать с неё платье силой.
Я оценила перспективы такого поступка. Ужаснулась его нелепости.
Потёрла руки с ехидной ухмылочкой… и кинулась стаскивать.
— Отвянь, нечисть окаянная! — заревела подруга, заламывая руки, но особо не сопротивляясь — ха, если бы она хотела мне помешать, она бы это сделала, да и рисковать платьем было опасно. — Ой людечки, шо ж деется, хулюганы платьица единственного лишают, родного, обожаемого!
— Вы блин заткнётесь когда-нибудь?! — донеслось через стену. Мы замерли, переглянулись и округлили глаза. Я прошептала:
— Ты не обновила звукоизоляцию?
— Нет, я думала ты, ты же первая приехала…
— Вы охренели, блин, кому-то тут, вообще-то, на вторую пару! — продолжал разоряться мужской голос по ту сторону стены. — Дуры конченые!
— Сам дурак! Вставай давай, нам тоже на вторую пару! — вякнула я, сразу же испугалась своей смелости и вжала голову в плечи, снизу вверх глядя на большую и сильную Владу, которая меня всегда, конечно же, защитит. Влада посмотрела на меня с немой укоризной, в коридоре хлопнула дверь, я вздрогнула, вдруг вспомнив, что свою-то дверь я не заперла…
— Вы сдурели, долбанутые психопат… ки, — мужской голос, от которого нас вдруг перестала отделять стена, ворвался в комнату весь такой решительный, но резко замер, похоже, наткнувшись на взгляд полурусалки-четвертьоборотня в благородном негодовании.
Я стояла спиной к двери, лицом к подруге, и желания оборачиваться или поднимать голову в себе как-то не ощущала, поэтому просто стояла и смотрела, как перед моим лицом поднимается в богатырском вдохе могучий Владкин бюст в тугих объятиях синего неба и Млечного Пути.
— Молодой человек, — глубоким как омут альтом мурлыкнула моя полурусалка, — вы, позвольте поинтересоваться, первокурсник? — Я прикрыла глаза от восхищения — когда надо, Владка отбрасывала свой акцент как старые тапки, превращаясь в томную роскошную барышню, которая на секундочку снизошла до разговора с конюхом.
— Д… д-да, — прохрипел «молодой человек», я осторожно подняла голову, посмотрела в подружкины глаза, горящие гипнотическим зелёным огнём, вздохнула и опустила — попал мальчик, всё, утопит.
— Так вот запомните, милый юноша, — выдала Влада, — ещё раз ворвётесь в эту комнату без стука — и второкурсником уже не станете ни-ког-да. Можете идти, я вас более не задерживаю.
— Сып… с-спасибо, — выдохнул парень, прошаркал до своей двери, из-за стены донёсся грохот, как будто сосед рухнул бревном прямо на пороге. Я подняла глаза на подругу, подруга сделала невинное личико и пробурчала:
— А чего он? Ну подумаешь, вопили как резаные… Эх, расстёгивай, действительно время уже.
— Да не расстраивайся, хочешь, хоть сегодня найдём, где его прогулять?
— Хочу, Никси, но мы не найдём. Всё, лето кончилось, пора учиться, сегодня среда… ой, я же тебе твой подарок не отдала! — она аккуратно выпуталась из платья, вручила его мне складывать, а сама ускакала рыться в сумке. Что-то откопала и протянула мне: — Вот, это тебе, такого больше ни у кого нет, только у меня и у тебя!