— Да, господин профессор, — иронично кивнула я.
— Так поделитесь же с аудиторией причиной своего веселья, — выпрямился он, закрывая журнал, журнал закрылся плотно — внутри уже ничего не было. Я довольно прищурилась и с большим значением спросила:
— Вы уверены, что хотите, чтобы об этом узнала вся группа?
Он нахмурился и заявил:
— По-моему, кое-кто здесь занимается ерундой.
— И я точно знаю, кто, — кивнула я.
— Вы закончили расчёты?
— Да.
— Так занялись бы самоподготовкой, у вас послезавтра практикум, а судя по вашим достижениям, мир должен быть благодарен вам за то, что работать по специальности вы не планируете.
Аудитория заржала, я перестала улыбаться.
— Это бессмысленно.
Опять стало тихо, заинтригованные взгляды метались от меня к Деймону, Деймон поднял брови:
— Что бессмысленно? Вам — учиться? Ну что вы, не наговаривайте на себя, у всех есть шанс, а у вас ещё полно времени. Если постараетесь…
Все опять заржали, но гораздо тише — боялись пропустить мой ответ. Я ответила:
— У меня в аудитории полно времени, да, я могу сделать замеры, откопать в учебнике формулу и посчитать на калькуляторе. Но вот это вот — бессмысленно, — я демонстративно подняла двумя пальцами листок с расчётами, бросила на парту. — Вы говорили, что вашей армии нужны солдаты. Я не была на войне, но почему-то мне кажется, что солдаты не носят с собой силомеры, книги и калькуляторы, и даже если сделать измерения заранее, и заранее посчитать все варианты взаимодействия между всеми солдатами и врачом, получится море цифр, их невозможно запомнить.
— Вы правы, — внезапно без иронии кивнул Деймон, — так и делают, считают взаимодействия заранее и записывают.
— Врач носит с собой записи по всем солдатам, за которых отвечает? — недоверчиво подняла брови я, Деймон кивнул ещё серьёзнее:
— Врач заранее делает замеры и расчёты для всех солдат подразделения; каждый солдат носит на воротнике и обоих рукавах нашивки со своими параметрами; и сами солдаты, которые обычно работают вместе, тоже считают взаимодействия между собой и записывают, — он поддёрнул рукав пиджака, расстегнул рукав рубашки и закатал его, показал мне предплечье с рядами каких-то звёздочек, чёрточек и кружочков, там было с десяток строк, некоторые зачёркнуты жирной линией. Стало так тихо, как будто все дышать перестали, Деймон откатил рукав обратно, застегнул, посмотрел на меня и ненатурально улыбнулся: — Спрашивайте, не стесняйтесь. Почему они зачёркнуты? Потому что я не успел их спасти, они погибли, рядом не оказалось толкового врача, а я был либо слишком далеко, либо слишком занят, в некоторых случаях всё решают секунды, и эти секунды были потрачены не на то. Так что мне нужны не просто врачи, госпожа эль'Хиз, мне нужны толковые врачи, которые умеют действовать быстро и единственно верно, потому что демоны не дают второго шанса.
— Они погибли от истощения ауры? — неверяще качнула головой я, — так быстро, что их не успели спасти?
— Очень быстро, за несколько минут.
— Демоны способны опустошить ауру за несколько минут?
— Демоны — нет. Но у них есть то, что способно.
— Что это?
— Хотите узнать? — в глазах Деймона появилось что-то такое, что моя змея юркнула внутрь и свернулась в глубине, но мне отступать не хотелось.
— Хочу.
— Не страшно? — неприятно ухмыльнулся Деймон, я подняла подбородок:
— Мы учимся уже почти неделю, и до сих пор не знаем, с чем должны бороться. Какая разница, страшно мне или нет? Мы должны это знать, иначе наши занятия — кружок теоретической математики.
— То есть, не страшно, — констатировал Деймон, медленно поднимаясь из-за стола. На его лице было что-то такое, что я не хотела бы видеть больше никогда, потому что глядя на него я отчётливо осознавала, что передо мной демон, существо энергетически отрицательное, любой здесь присутствующий для него — добыча, еда. Пожиратель Душ, он говорил… я не особенно разбиралась в демонах, но что-то мне подсказывало, что лучше держаться от него подальше, как можно дальше. Он шёл ко мне, медленно поднимался по ступенькам, неотрывно глядя мне прямо в глаза, как будто в душу, как будто смотрел на блюдо, которое собирается съесть. Если я сейчас убегу, никто даже смеяться не будет, они все видели его глаза. И я видела. И я не побежала.
За два шага до моего стола он расстегнул пиджак, за шаг — достал из скрытых под пиджаком ножен длинный абсолютно чёрный нож. И одновременно с последним шагом с размаху вогнал его в центр моего конспекта, до середины лезвия.