Например, на подходе к Миллениуму родилась серия публикаций «Статья из 2100 года». Раз в месяц какой-нибудь известный фантаст сооружал аналитический текст по итогам XXI века. Для майского номера 2000-го такую статью делал я. Назвали ее «Мир без героев», и до сих пор мне кажется, что все примерно так и будет, как написано. Вскрыл-то я сегодняшнюю проблему, которая постепенно набухает и через сто лет вполне может достичь уровня всепланетного маразма.
Статья «Вредный совет молодому бойцу» на бумаге не выходила. Ей и здесь, по идее, делать нечего, но мне кажется, что некоторым она ой как пригодится. Это сугубо «кухонно-профессиональный» текст, отражающий личный, подчеркиваю, ЛИЧНЫЙ взгляд на некоторые моменты, значимые для работы литератора.
Если вы оказались не в курсе, кто такие Петр Вайль и Сергей Довлатов, не отчаивайтесь. Для адекватного восприятия моего вредного совета вполне хватит знания фамилий Толстой и Пушкин.
Я в статье высказался исключительно о технике. А по глубинной сути нашей работы лучше всех проехались два американских классика ХХ века. Джозеф Хеллер с целым романом «Портрет художника в старости» и Чарлз Буковски с одной-единственной репликой. Честно и точно рубанул: «С писателями просто беда. Если то, что он написал, издается и расходится во многих экземплярах, писатель считает себя великим. Если то, что он написал, издается и продается средне, писатель тоже считает себя великим. Если же то, что он написал, издается и расходится очень слабо, писатель все равно считает себя великим. Ну, а если то, что он написал, вообще никогда не издавалось, и у него не было денег, даже чтобы напечатать это самому, то тогда он считает себя истинно великим. Истина же заключается в том, что величия во всем этом говне очень мало… Единственное, что верно, – это то, что у самых плохих писателей больше всего уверенности в этом самом величии и меньше всего сомнений в себе».
Сказал как отрезал. Мудр был дядя Бук. Литературный экстремист, потрясатель основ, пьянь и голодранец. С цепким взглядом и тонкой душой. Как только его книги вошли в моду и начали приносить доход, Бук, уже на старости лет, моментально купил приличный дом и черный «БМВ», нашел жену вдвое моложе себя и стал гораздо меньше пить. А тех, кто упрекал его в «обуржуазивании», – посылал.
Он честно заработал право жить как заблагорассудится и никому не объяснять ничего.
Понимаю его позицию и уважаю. Через год или два после того, как написался у меня рассказ «Вредная профессия», я вдруг понял: он сплошь иносказание, ибо не про ассенизаторов, а про литераторов. Странная и временами мучительная работа: говорить за других людей, о людях, для них, ради них. Иногда делать приятно, иногда причинять боль. За деньги. Только за деньги. Иначе какой смысл терпеть сопутствующие неприятности, подчас совершенно дурацкого свойства? Если эта профессия нашла тебя – а ее не выбирают, она сама подкрадывается и набрасывается, – ты просто вынужден смириться с неизбежными издержками.
Во-первых, родные и близкие будут считать, что ты, зараза, ловко устроился: занимаешься какой-то фигней, а тебе за это платят. Может, не скажут прямо в лицо, но почувствовать дадут неоднократно. На такое отношение нарывается почти каждый из наших.
Во-вторых, счет людей, хотя бы единожды пожелавших тебе немедленной мучительной смерти, пойдет на десятки тысяч – если ты, конечно, стараешься быть честным автором и резать правду-матку. Тупым ржавым скальпелем.
В-третьих, однажды старшие коллеги объяснят тебе, что массовому читателю плевать, КАК написана книга: ему главное ПРО ЧТО, и желательно поменьше длинных слов. А ты уже и сам понял – да, такая вот грустная несправедливость, – только не хотел признавать это. Еще тебя будет доставать то, что ты начитаннее самого образованного своего поклонника, и хотя он весь в дипломах, а ты народный умелец, но отсылки к классической литературе и всякие культурологические фишечки, разбросанные по тексту, не работают ни-чер-та и никаких бонусов автору не дают.