— Да, я хочу вам помочь. А вы согласны принять мою помощь?
Внезапно тишину зала нарушили чьи-то шаги. Две человеческие фигуры появились в дальнем проеме и теперь явно направлялись к ним. Один из двоих явно нуждался в помощи, которую второй, по мере сил и оказывал, таща первого, у которого подламывались и заплетались ноги.
Когда эти двое, прервавшие своим неожиданным вторжением столь важный разговор, приблизились, то Ратомир узнал в одном из них — в том, что нуждался в помощи, — короля Ледерландии и мужа своей сестры, Сердеции, Урлаха. Второй, судя по цветам одежды, был из его личной гвардии.
Поравнявшись с Ратомиром и Куртифлясом, Урлах поднял голову и мутным взором окинул их, а потом взглянул в сторону Геркулания.
— А ты что тут делаешь?.. — Спросил он, явно обращаясь к последнему. — Ты — ы… Ты же ум-мер?
Все молчали. Молчал, естественно, и Геркуланий, напрочь игнорируя проявленный к нему интерес.
— Ты… — указательный палец Урлаха почти безошибочно указывал на эрогенского короля. — Ты труп. Я тебя в гробу видел…
— Ага, — тихо прокомментировал Куртифляс, — в белых тапках.
Ратомир, раздосадованный этим непрошенным вмешательством, кивнул ледерландскому гвардейцу в сторону выхода, и тот повлек своего господина дальше, в сторону отведенных его величеству покоев.
— Так… — печально проговорил Ратомир, глядя в сторону удаляющейся пары, — бедная Сердеция.
— Да, — согласился Куртифляс, — не повезло вашей сестре с супругом.
— Знаете, что, — сказал Ратомир, — давайте пройдем в сад. Там поговорим.
4
Все было готово. Фигуры расставлены. Пора было начинать. Странно, но Куртифляс чувствовал, что волнуется. Хотя, с другой стороны, он затевал сейчас такую игру, что все, что было до сих пор, по сравнению с тем, что предстоит, это были просто детские кубики с копеечным результатом. А сейчас…
Получены были последние наставления и инструкции от Бенедикта. Ну-ну, распоряжайся пока, твое величество, командуй. Посмотрим, как оно будет дальше. Если, конечно — тьфу-тьфу! — если получится. Ладно, не будем забегать вперед. Сейчас — первый шаг. И пока он не грозит никакими осложнениями. А там… там — как повезет. Как кривая вывезет.
Он был одет в простую и неброскую одежду. Интересно, узнают его в этом наряде гвардейцы на воротах? Если узнают, пропустят без разговора, его везде и всегда пропускают, ну, а если нет, придется говорить пароль. Ладно, он тихонько, на ухо. А то Ратомир услышит, начнет что-нибудь подозревать. А это ни к чему. Между ними должна быть дружба, не омраченная никакими подозрениями.
— А как он купился! — Думал Куртифляс. — Нашел, тоже, единомышленника! Но это он еще не знает, что я собираюсь идти с ними. Вот удивится! Но куда ж ему деться?
***
Ратомир ждал в условленном месте. Как и было обговорено, он был налегке. Кошелек с деньгами, да кинжал — вот и все, что он взял с собой в этот дальний и неизвестный путь. Остальным обещал снабдить шут. Будем надеяться, что это не шутка. Ха-ха!..
Он стоял в скудно освещенном коридоре, спрятавшись за статуей, в ее тени. Пока что было пусто. Никто не проходил мимо. Но, пора бы уже…
Ага!.. Вот и он. Да его не узнать.
— Ну, давайте, — сказал Куртифляс, — где там наш…
Они прошли немного по коридору. Ратомир открыл дверь в пустую каморку. Там послушно стоял, дожидаясь его появления Геркуланий. А что?.. Сказал ему Ратомир стоять тут, он и стоял. Опасности он не чуял. Все было спокойно. А скучать Геркуланий разучился. С тех самых пор, как умер.
— Пошли. — Сказал ему Ратомир.
И они пошли.
***
Первой освободили Принципию. Все это время она не находила себе места. Увели, чуть не насильно. Приказ отца подтверждался его собственноручной запиской. То, что там было, в этой записке, ничуть не проясняло ситуацию: "Эти люди действуют по моему приказу. Иди с ними", вот что было написано в этой записке. Противиться столь явно выраженной воле отца Принципия не решилась и, немного поупрямившись, пошла.
Комната, куда ее привели, была маленькая и скудно обставленная. Видимо, она предназначалась даже не для гостей, а для каких-нибудь слуг этих самых гостей. Но кровать в ней была, был шкаф для одежды, стол, стул — много ли нужно несчастной узнице?
И вот весь день она то ходила по этой комнате, сколько позволяли ее размеры, то сидела, раскачиваясь, на стуле, отчего он под конец начал скрипеть и, похоже, готов был развалиться, то ложилась на кровать поверх постеленного там покрывала. Ее мучили мысли. Все одни и те же. Что случилось? Неужели отец узнал про их план? Кто же ему сказал? Но чаще всего ей приходила на ум трусливая мысль о том, что, может быть и хорошо, что узнали. Она гнала ее прочь, сердясь на себя за малодушие, но все же не могла не признать, что план их был совершенно авантюрным, рожденным наспех, не продуманным и неподготовленным. Ну, выберутся они из дворца — если выберутся, могут же и не выпустить. Вся надежда на то, что Ратомира задержать не посмеют. А если посмеют? Ну, допустим, выбрались, ладно. И лошадей как-то взяли — опять-таки надежда на Ратомира. Поехали в город. Не говоря уж о том, что ездить она не умеет, ну, почти… В городе ночью страшно. Вон что у Ратомира с Геркуланием той ночью случилось. Они, правда, никуда заходить не будут — еще не хватало!.. — но все же…
Ну, допустим, доехали до аптеки. Нашел там этот, Пафнутий, то письмо от своего друга. Посмотрел адрес и — что? Кто дорогу им подскажет? Куда дальше? А сколько времени надо туда добираться? Уж явно не один день. И что?.. Где ночевать, чем питаться? А Геркуланий?.. Ему, извините, нужна совсем другая еда, как это ни противно. Кто его-то ночевать пустит? А что тогда с ним делать? Или тогда уж им всем ночевать на улице? Под кустиками? А если дождь?
И все эти мысли до того измучили бедную Принципию, что она, так никого и ничего не дождавшись, прилегла на кровать и, незаметно для самой себя, задремала.
Разбудил ее страшный грохот. Она открыла в испуге глаза и увидела, как в комнату падает дверь.
Ведомые всезнающим Куртифлясом Ратомир с Геркуланием легко и быстро добрались до двери, за которой томилась Принципия. На сей раз дверь охранял всего один гвардеец. Если оценивать по этому показателю, то получалось, что ценность царевны была в три раза меньше, чем ценность того же Пафнутия, которого охраняли аж трое. Результат, правда, что в том, что в другом случае, был одинаков. Одинокий страж, правда без лишних пререканий, тут же, как только узрел приближающуюся зловещую фигуру Геркулания, отскочил в сторону, даже не делая попыток как-то помешать дальнейшему безобразию.
Ратомир подергал дверь. Заперто.
— Ключ? — обратился он к гвардейцу.
Тот отчаянно замотал головой. Ключа у него не было, и где его взять он категорически не знал.
Ратомир взглянул на Куртифляса. Тот вежливо улыбнулся, предоставляя инициативу в нарушении порядка наследнику престола.
— Геркуланий, выбей дверь. — Вздохнув, велел Ратомир.
Геркуланий молча поднял ногу и пнул куда-то в середину. Одного раза хватило. Дверь вместе с косяком влетела в комнату, подняв страшный грохот и тучу пыли. Ратомир шагнул внутрь.
— Что!.. Что! Что случилось?!. — Закричала Принципия, вскакивая.
— Ничего. — Ратомир ободряюще улыбнулся. — Ты спала? Извини. Мы за тобой.
— А этот что тут делает? — Ничего не понимающая Принципия кивнула в сторону вошедшего вслед за братом Куртифляса.
— Не волнуйся. Все в порядке. Если бы не он, мы бы тебя не нашли. Он, как выяснилось, откуда-то все знает, но это не страшно. Он на нашей стороне и взялся помочь. Пойдем, нам надо еще Пафнутия вызволить.
***
С Пафнутием оказалось проще. Хоть его и охраняли все те же трое, что и прошлый раз, сейчас они отнеслись ко всему как-то проще. И ключ у них, кстати, нашелся. Так что обошлись без шума и пыли. Пафнутий тоже спал, будучи искренне уверен, что их поход если и не насовсем, то уж на время-то точно отложен.
Мага пришлось разбудить и дождаться, пока он, бурча спросонья, оденется.
— Вставайте, граф, — сказал ему Куртифляс, походя к изголовью и дергая подушку, — вас ждут великие дела!