К празднику меня ждали два подарка. Первый ожидаемый, его преподнесли Торир и Кукша. На Перуновом поле, дальней его части, они провели образцово-показательные выступления нашей роты. Хорошо заметные из-за разных расцветок шлемов и флажков отделения сходились и расходились, формировали общий строй по сигналам дудок, своё место занимали пулемёты и огнемёты на салазках, имитировались обстрелы противника и круговая оборона взвода. Снайпера устраивали геноцид поленьям и веткам, что были в качестве мишеней - девушки пока с арбалетами частично бегали, винтовок на всех не хватало. Финалом был проход колонный, повзводно, перед мной, сидящем на коне. Очень здорово получилось. А второй подарок был неожиданный, но очень приятный.
Всю осень и начало зимы Горшок описывал те находки, что собралл во время учебных выходов. Осваивал грамоту, счёт, методы и способы обработки образцов, их описания, картографирования местности. Настало его время докладывать, мы засели в актовом зале:
- Ты на карту все перенёс? - после довольно долгого отчёта о поисках, спросил я геолога.
- Да, значки поставил, свои, правда, да Веселина помогла, - Горшок чуть запнулся, - вот тут нашёл...
Парень долго рассказывал что и где обнаружил в своей "экспедиции", глину, песок, минералы, ручьи и речушки. Со стройматериалами вроде определись, качество глины и песка он указал. Минералы теперь надо бить на части, что-то в коллекцию, что-то деду на опыты.
- ... Тут земля плохая, болото бывшее, мха много. Земля дымит, никуда не годна, в котелке грел её, дым идёт да жар, а больше ничего. Вот тут камень интересный...
Земля. Под Москвой. На болоте. Дымит. Нахлынули воспоминания из будущего, репортажи всякие по телевизору. Я прервал геолога:
- А ну-ка давай сюда землю ту, посмотрим на неё.
Горшок удивился, но ничего не сказал. Достал тубус фанерный с образцом земли, и передал мне. Мы ему сделали такие вот пеналы, цилиндрические, и попросили буром в разных местах брать образцы. Он специальным сверлом небольшим выбирал почву, грунт, песок и глину и в тубусы складывал. Я помял в руках кусочки почвы, коричневые комочки рассыпались в руках. Взял тарелку, под непонимающим взглядом Горшка уложил на неё образец:
- Если я не ошибаюсь - я взял уголёк из печки, бросил на почву и начал дуть.
Показался язычок пламени, чуть отличного по цвету от того, что появлялся на дровах.
- ... ... ! Горит! - Горшок был удивлён.
- Торф это, топливо такое, на болоте оно водится. Горит, вроде, очень хорошо... - я довольно потирал ручки.
- Его вместо дров можно использовать!? Землю!?
- Ага, можно и так. Только исследовать надо. Давай сюда весь образец, с дедом попробуем, посмотрим, что получится.
- Так я в пяти местах брал, везде одно и тоже.
- Вот все и давай, образец только оставь в коллекцию.
Тридцатого числа закончили эксперименты. Буревой задумчиво мял в руках остатки торфа, я сидел над картой:
- Вот так болото то идёт, Горшок сказал, там километров десять квадратных будет. Он на половину метра в пяти местах бурил, везде торф. Сколько его - непонятно, может, ещё больше.
- Если сушенный, то горит хорошо, жарко, - дед продолжал мять кусок в руках, - на дрова почти вдвое меньше его по массе получается.
Для определения теплоты сгорания топлива мы использовали небольшую металлическую печку, её прогревали, сверху стоял чан со льдом. Бросали новое топливо в топку, пока только лес разных пород, и смотрели, сколько воды образуется от разных видов дров при их одинаковой массе. Деревья мы в окрестностях все попробовали, теперь вот и торф испытали.
- Но горит по-другому, надо дальше думать. И далеко он...
- Ага, но только он плотнее, в четыре раза, а значит, по объёму если брать, то литр торфа в четыре раза более плотный энергетически, ну, по получаемому теплу. И жечь его проще, можно комочками мелкими формовать, с сучками да щепой возиться не надо.
- Пиролиз по-другому идёт с ним, - дед все также задумчиво мял комочек, рассыпал на бумаге, собирал опять в руку и мял дальше, - другие вещества выходят и процесс не такой.
- Зато его много. Смотри, если даже его столько, сколько Горшок нашёл, по площади, да только на половину метра глубина, то получается... - я быстро посчитал, - На кубометр торфа не надо вырубать четыре-пять больших сосен...
Дед сделал стойку. Вырубки леса под поля, на дрова, были ему ножом по сердцу, а сажать новые деревья он физически не успевал, несмотря на большое количество помощников. Саженцы-то долго растут.
- И значит если мы половину метра снимем на той площади, то получим по теплоте... сорок миллионов сосен, - я закончил расчёты.
- Ну ни хрена ж себе! - дед присел, очумело лупая глазами.
- Если у нас около двухсот-четерехсот деревьев на гектар, а каждое принять за кубометр, по максимуму возьмём, то получим... - я строчил на бумажке, - сто тысяч гектар леса, или тысячу квадратных километров леса. А если слой там больше, например, метр или два, то считай...
- До Новгорода вырубка будет, - подытожил дед, - но нам лес все равно нужен, спирт, стройка, ткань, железо.
- Надо пробовать, особенно по железу-то, но и без этого. Сколько у нас дров город потребляет? Отопление? Паровики? Надо у Леды узнать...
Леда дала цифру. Потребление леса шло по нескольким направлениям. Стройка, уголь и спирт для железа и тканей, отопление и приготовление пищи. Причём большую часть потребляла именно промышленность.
- Значит, можно не рубить почти четыре пятых леса, - заключил Буревой.
- А с железом - надо подумать, может тоже как уголь древесный его делать, греть с крышкой, да остаток собирать. Надо брать, - я подвёл итог нашим посиделкам.
- Дороги туда сколько?
- Почти два дня пути. Мы так далеко не забирались. Но это по лесу. Если путь проложить, то легче будет.
- Да на тракторе, - дед рассматривал карту, - пяток ручьев, три речки мелких, овраги... Справимся! Тем более, что рядом он железо нашёл, в болоте.
Дед ткнул в значок, нанесённый Горшком. Торфяник, по крайней мере та его часть, которую отметил геолог, граничила с болотом, в начале которого мы брали железную руду. Граница та проходила через скальный выход, вода из болота перетекала на торфяные поля. Вот на стыке Горшок и нашёл болотную руду.
- А если мы там и топливо имеем, и железо, надо комбинат ставить, железный, ну, завод большой для выплавки. Если с торфом всё получится,
- И как мы его охранять да защищать будем?
- А там есть вообще люди? Горшок не видел?
Мы достали карту, которую я срисовал с форзаца записной книжки, которая с городами была.
- Значит, это больше трети пути на другое озеро, Онежское. Святослава спросить надо, он в тех местах крутился...
План в целом созрел. После Нового года отправим людей, дадим им нивелиры, пусть дорогу наметят. Мы же поэкспериментируют с торфом как сырьём для металлургии. Горшок глубину слоя пусть определит - иметь новый источник энергии очень хотелось. Если всё получиться, прекратим, наконец-то, уничтожать лес. Да, полностью вырубки не закончатся, и поля новые нужны, и стройка, и тара, и бумага, и дёготь, и смола, и ткань. Но сосновую шерсть мы частично заменяли льном, крапивой и коноплёй, в надежде когда-нибудь окончательно перейти на собственные, выращиваемые нами источники сырья. Стройка же переходит по плану на камень, а если мы с пиролизом торфа разберёмся, то может и дёготь со смолой больше не из живого леса получать станем. Ну, правда, ещё одно направление деятельности забыли, из-за которого мы лес портили. Новый год. Большую ёлку мы выкопали с грандиозным куском земли и установили её во второй крепости. Праздники ведь!
Вывели вечером тридцать первого числа полевую кухню к баракам, столы на улице накрыли, зажгли факелы по периметру. Я держал речь:
- Все вы знаете про Мороза, дед такой, в лесу живёт, холод напускает. Так вот, в Москве он не бедокурит, а наоборот, подарки раздаёт тем, кто его не боится. А опасаться его нечего, тот дед нам как родной. Встречайте!