- И прогоним! Мы... - Юрка тоже вступил в разговор, но его оборвал уже я.
- Так, не знаю, что вы там себе думаете, но свою землю мы защитим. У вас есть неделя, семь дней, подумать, да в порядок себя привести. Вас поход вымотал, а мы не звери. Потом или по Законам нашим живите, или проваливайте. Но если нарушите наши порядки - будете наказаны. Я всё сказал.
- У вас свои законы - у нас свои. А наказать, - опять недобро усмехнулся военный, - наказывайте, если сможете.
Он повернулся и направился в лагерь, его спутники пошли за ним. Другие пришлые суетились, разводя костры и ставя навесы. Военный с мечом оставил часового у мостика со "своей" стороны заводи. Мы пошли в крепость, сегодня, по ходу, разговоров больше не будет.
- Неделя - не много ли? Как бы не набедокурили... - дед осмысливал переговоры, - А то если по лесам шастать начнут, грабить и разорять нас станут - не справимся. Даже если переловим - охранять кто будет?
- Да и сам понимаю, что много их, - я вздохнул, помогая закрепить засов на воротах, - но пока не пойму, что с ними делать. В таком количестве. Вроде и жалко, чисто по-человечески, но и рисковать, оставляя возле крепости рассадник заразы, не хочется.
- Как теперь быть? - Кукша тоже "переваривал" непривычную ситуацию.
- Пока будем наблюдать, а там посмотрим. Посты усилить, теперь два человека днём, два ночью.
- Надо по Уставу каждые шесть часов менять, по два человека, восемь на день, раз в два-три дня дежурить каждый будет, - прикинул Кукша.
- Нормально, дозорным главное сигнал подать, а не атаку отбить, если эти, - я махнул в сторону, - вдруг на стену полезут. Зачем-нибудь...
Три дня нам дали примерную картину нашего положения. У нас под стенами поселился то ли притон, то ли бомжатник, то ли лагерь беженцев. Хотя, скорее, всё-таки второе. Пришлые мужики, понукаемые вояками, начали разбредаться по окрестностям, и тащить к себе в лагерь все, что не приколочено. На второй день мы опознали в досках, из которых они мастерили свои хибары, нашу промывочную машину с болота, и все сараи, которые мы там организовали. Вышли опять на переговоры - и вновь были посланы. Мол, если твоё имущество, что ж ты его не охраняешь? А раз не стережёшь - значит, не ваше оно вовсе, а первого, кто его нашёл. Я ещё раз пригрозил пришлым, на что был послан вторично. На утро нашли разобранным мост через ручей. Проинструктировал дежурных, что если кто вдруг сунется к лодке - стрелять на поражение. Ночью проснулись от дикого крика - таки нашёлся смелый, полез к баркасу. Дежурил Кукша, он его и приголубил из винтовки. Грабители подошли в составе группы из пяти человек, одному из них он и прострелил ногу ещё на подходе к нашему плавсредству. Остальные рисковать не стали, ушли, захватив с собой раненного.
А дальше началось еще хуже. Пришлые выламывали и вырубали парой топоров лес на месте стоянки, загадили всё, что можно и нельзя, разукомплектовали сено, которое мы для лосей оставили на поляне в лесу. Теперь к людям на стене добавился ещё и парный патруль днём, который на лыжах пытался сдержать устремления пришлых разграбить окрестности. Несколько раз были стычки - в патруль ходили пацаны и мужики, включая меня. В стычках никого не убили, так, отпугивали выстрелами. Все они проходили по одному и тому же сценарию. Мы шли, например, на разработки соли, там была наша пара сараев, заставали там с десяток человек, которые уже вытаскивали из строения лотки для выпаривания, разбирали на лесоматериалы сарайчики. Четыре-пять выстрелов в землю в быстром темпе приводили нападавших в чувство, ими обычно командовал один военный, он и уводил людей. Мы пытались забрать то, что не украли пришлые, и тащили в крепость. Помимо прочего, кто-то пытался проникнуть за стену, об этом узнали по окровавленным тряпкам, оставшимся на колючей проволоке. Мы закукливались, сосредоточившись на обороне Москвы. Люди из бомжатника нам устроили натуральную осаду, хотя и без боевых действий.
Всё же время, что мы не проводили в дозоре, совещались на тему того, как поступить с пришлыми. Да, мы собирались по весне привозить людей, но! Мы-то детей планировали брать, и воспитывать в соответствии с нашими принципами. А толпу голодных, взрослых людей мы точно не ожидали! Вот и впрямь, хочешь насмешить богов - расскажи им о своих планах.
Через шесть дней такой нервотрёпки я собрал совещание:
- Граждане! Пришло время подвести итоги. Что у нас по численности пришедших? Половозрастной состав? Кто руководит? - задача подсчёта входила в обязанности наблюдателей на стене.
- По тому, что мы видели, там сорок-пятьдесят семей. Всего народу двести-двести пятьдесят человек. Точнее не подсчитаем. В основном - мужики, взрослые дети, старше десяти на вид, баб меньше, стариков, маленьких детей, совсем мало, или они в землянках своих сидят и не высовываются, - Зоряна сводила итоги всех наблюдений, поэтому сейчас и докладывала, - военных шесть человек. С семьями трое, двое помоложе, у самого главного, по нашим наблюдениям, семьи нет тоже. Лошадей у них штук десять, коров пяток, овец да коз два десятка.
- По ущербу, который они нанесли?
- Ничего, что было снаружи крепости, у нас, считай, не осталось, - констатировал дед, - даже соль выгребли из кормушки лосинной, и сено. Да ещё и на поля наши засматриваются. Свои хотят вдоль Перунова поля делать.
Я выгнул бровь.
- Размечали пару раз, выжигать будут, - дед поделился наблюдениями, - мы так тоже раньше готовились к палу.
- Понятно. С кем-нибудь поговорить удалось?
- Нет, никто, кроме воинов, с нами не разговаривает. Если кто пытается - дружинники сразу пресекают, а сами больше лаются, - Юрка вступил в разговор.
- Кстати, они мужиков своих не вооружают? Только шесть с оружием ходят?
- Да, у мужиков только колья да топоры, но последних только три. Там из воинов самый опасный с луком - ловко он с ним управляется, - Кукша прояснил ситуацию с мобилизационным резервом пришлых.
- Народ, как думаете, уйдут они? - я постучал костяшками пальцев по столу.
- Нет. Иначе бы силы не стали тратить на землянки, навесами бы обошлись, - дед ответил за всех.
- А почему они крепость нашу не испугались? - Юрка впервые не чувствовал себя в безопасности в Москве, о чём пару раз нам обмолвился.
- Думают, скорее всего, что мы или варяжская стоянка, или для торговли место, - прояснил дед вопрос, который мучил и меня, - сам посуди. По виду крепость у нас большая, значит, в ней куча народу быть должна. А его нет! Нас-то они тоже посчитали давно. Да и полей наших для большого населения мало. Значит, думают они, тут варяжская или мурманская стоянка. Они такие делают, иногда. Ставят крепость, оставляют дружину малую для охраны. По весне приходят, и используют постройку как основу для набегов и торговли...
- Передовая база такая получается, так? - перебил я Буревоя, тот согласно кивнул, и продолжил:
- А потому и не хотят они с нами говорить. Думают, мы тут так, для охраны. Вот когда большая дружина придёт - тогда и дела вершить можно. С ней они и будут об условиях договариваться. Ну или просто попытаются нас убить или выгнать из города, и самим за стенами сесть. В нашей-то крепости даже от большой дружины отбиться можно.
- Примем это за основную версию. Значит, они будут атаковать или просто выдавливать...
- А загадили все вокруг - чтобы мы, значит, побыстрее от запаха убежали, - подала писклявый голосок Смеяна.
Все грустно посмеялись, это несколько разрядило обстановку. Но потом все замолкли - ситуация была серьёзная.
- Ладно. Положим, атаку мы отобьём, выгнать себя из города тоже не позволим. Приезда же большой дружины они не дождуться, это факт. Но и сидеть до весны рядом с этим бомжатником что-то мне не улыбается... В таких случаях как словене поступали? - спросил я у деда.
Буревой задумался:
- Ежели сами пришли, никто их не звал, то под руку голова деревни их взять может. Земли выделить, за долю в урожае.
- А если не согласятся на такое? - подала голос Лада.
- Перебить мужиков могли или похолопить. Распродать или под ряд силой загнать, - выдал дед.
- Лис говорил, сейчас рабство в Новгороде не в чести, - вставил я
- Тогда сложнее. Если по землям новгородским ходили такие пришлые, то Гостомысл тем занимался. Дружину по зиме собирал, и как за мытом шёл - новые деревеньки, что на новгородской земле появлялись, под себя брал. Если словене или кривичи селились. А если чужие забредали, да под руку не шли, и мыто платить отказывались - тогда один путь, в рабы. Таких могли и мурманам продать, и под Новгородом селить... - закончил мысль дед.