Выбрать главу

– «…И вёл тот корабль из Австралии капитан Александр Грант», – подпела ему санитарка. – Конечно, смотрела. Мое любимое кино. И писателя Грина обожаю.

Кино «Бегущая по волнам» Вера, положим, тоже когда-то видела. В детстве, по телевизору. Средненький фильм советско-болгарского производства, снятый лет сорок назад. На любимое кино для латышской красотки двадцать первого века никак не тянет. Равно как и писатель Грин маловероятен в роли любимого Валдиного автора. Честно говоря, непохоже, что она вообще из разряда читательниц. За всё время Вера ее ни разу не видела с книжкой, ни на каком языке.

Подслушанный обрывок разговора Веру очень растревожил. И она, наконец, сделала то, что давно пора было сделать.

Если уж санитарке удалось заглянуть в досье пациента, доктору посмотреть личную карточку низшего персонала было проще простого.

И там Веру ожидал сюрприз.

– Посмотрите-ка сюда, – тревожно нахмурясь, обратилась она к мадам Санглье, которая у Люка вела всю канцелярию. – В личную карточку санитарки Мисане.

Коренастая, флегматичная нормандка посмотрела на монитор.

– А, это которая на испытательном сроке. И что?

– Как что?! Ее на самом деле зовут Лайма Мисане! А она всем представилась как Валда Мисане!

Но мадам Санглье не впечатлилась.

– Подумаешь. Меня на самом деле зовут Доротея, а я терпеть не могу это ужасное имя. Когда знакомлюсь с людьми, представляюсь: «Додо».

Спорить с ней Вера не стала. Переписала остальные данные, поднялась к себе и позвонила в Ригу бывшей старшей медсестре Марине Васильевне, которая отработала год по контракту и вернулась домой. У Веры сохранились с ней очень хорошие отношения. Женщина она была ответственная, неболтливая.

У Марины Васильевны были какие-то проблемы с здоровьем, но к Вериным подозрениям она отнеслась серьезно. Обещала всё, что удастся, выяснить.

И сегодня, когда Вера после прогулки вернулась к себе, в мейле ее ждало письмо.

Марина Васильевна писала, что проверила у знакомой кадровички из Клиники Паула Страдыня, действительно ли у них работала физиотерапевтом-массажистом некая Мисане. Оказалось, что это неправда. Ни Лаймы Мисане, ни Валды Мисане в штате престижной рижской больницы никогда не числилось. Значит, сведения, которые «охотница» сообщила в канцелярию «Времен года», были ложными!

Кроме того дотошная Марина Васильевна выяснила, что такое Интернациональный колледж физиотерапии, диплом которого Лайма-Валда представила среди прочих своих креденциалов (первоначально она желала занять место массажистки, а в санитарки пошла временно, за отсутствием вакансии). Выяснилось, что учебное заведение с пышным названием – всего лишь месячные курсы. Выпускницу такой шарашкиной конторы в Клинику Паула Страдыня физиотерапевтом нипочем не взяли бы.

«Всё ясно, – сказала себе Вера. – Надо звонить Берзину».

Но представила, как он примчится, как будет смотреть ей в глаза – и почувствовала, что не может поручиться за свою твердость.

Да что она, в конце концов, не разберется без Славы? Она же не ребенок, а без пяти минут директор мезона, где каждый день будут возникать проблемы посложнее этой. Большое дело – вывести на чистую воду примитивную мошенницу!

– Пойдемте-ка со мной, – мрачно сказала Вера санитарке. – Нам надо поговорить.

Лже-Валду она перехватила, когда та, расставшись с Эдуардом Ивановичем, шла к главному корпусу.

Что-то, видно, было в голосе стажерки, отчего фигуристая блондинка безропотно за ней последовала, даже не спросив, в чем дело, хотя Вера ей была не начальница и рабочие обязанности у них никак не пересекались. Собственно, до сих пор они вообще ни разу не разговаривали, если не считать обычного «здрасьте».

Для объяснения Вера нарочно выбрала официальное место – белую гостиную, где проводились летучки, собрания персонала и прочие подобные мероприятия.

Ходить вокруг да около не стала. Она не следователь, и это не допрос. Просто взяла и выложила всё, что удалось выяснить: про брехню с прежним местом работы, про липовый колледж, про фокусы с переменой имени, а главное – сказала напрямую, что отлично видит, чего прохиндейка добивается, и что Эдуарда Ивановича ей на растерзание никто не даст.

В конфликтных ситуациях Вера никогда не психовала, голоса не повышала. Откуда-то брались и жесткость, и напор. Вообще-то понятно, откуда – от сознания своей правоты. Потому что, если в правоте были хоть малейшие сомнения, на конфликт Вера не шла.