— Софи
— Да, Ганим
— Может я действительно лишний сын? Такой как я не должен был рождаться? Почему я такой? Неужели это нельзя исправить? Я заслуживаю это?
Я начала медленно раскачиваться, баюкая брата. Я ощущала его боль и, кажется, плакала вместе с ним, но из последних сил старалась утешить, спрятать от внешнего мира, чтобы никто больше не смог его обидеть. Мы словно поменялись ролями с тех пор, как он так же утешал меня в кабинете Каина.
— Ты самый лучший братик на свете, Ганим, и ты ни в чем не виноват, пожалуйста, не вини себя.
Ньярл мягко коснулся моего сознания, давая силы и возможность выпутаться из чужих чувств.
У нас еще есть неоконченные дела, дай ему отдохнуть.
Я сглотнула ком в горле и по указанию некроманта направила силы к Гани.
— Ты самый-самый лучший брат во всех мирах, и я благодарна тебе за то, что ты есть. — продолжая баюкать, старалась успокоить его и уложить спать, шепотом повторяя одни и те же слова. — Я всегда буду на твоей стороне, я всегда тебе помогу, мой милый-милый брат.
Плечи парня расслабились, а уставшая от переживаний голова мягко уплывала в сон. Вскоре, я смогла аккуратно положить его в постель и накрыть одеялом. Ему понадобится много сил, чтобы пережить этот день, а меня действительно ждут дела.
Закрыв плотнее шторы, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Милана стояла у выхода, отдавая распоряжения.
— Мне снова нужна лошадь, я еду в город.
Девушка удивленно посмотрела на меня, затем в сторону комнаты брата, но пропустила к выходу.
— Как Ганим? Что-то серьезное? Нужна помощь?
Я покачала головой и, стянув с вешалки куртку, вышла из дома.
— Брат спит, а мне нужно решить одну крохотную проблему.
Милана кивнула и, тут же отправив посыльного в конюшни, проводила меня взглядом. От нее веяло тревогой и сомнением, но девушка держалась спокойно, продолжив работу в доме. Краем сознания я почувствовала чей-то настороженный взгляд со стороны дорожки к заднему двору, но не придала этому значения.
Не прошло и пяти минут, как я оказалась на дороге в город. Злость гнала меня вперед, и я почти не запомнила, как добралась до улиц.
Остановившись только у пекарни, я оставила лошадь и прошла к жилой части здания. Остатки вежливости позволили мне не ломать дверь сразу, а для начала громко постучать. На звук откликнулись не только хозяева, но и часть чутких соседей, аккуратно наблюдая за мной из-за занавесок в окнах.
Дамиль, видимо не почуяв угрозы, вышел ко мне только в пижамных штанах, сонно потирая глаза.
— Предупреждаю сразу, я не знаю, где сейчас Ганим. — мужчина посмотрел на моё лицо и от чего-то тут же попытался закрыть дверь.
Больше не церемонясь, я ударила ногой по двери, попутно оттолкнув Дамиля. Он неловко попятился, бегая глазами по предметам рядом с собой. К сожалению для него, в качестве оружия не нашелся даже зонтик.
— А я и не к нему пришла, дорогой, я поговорить. — я, улыбнувшись, отцепила с пояса трость. Со стороны лестницы на второй этаж послышались шаги, из-за перил выглянула миниатюрная, миловидная девушка в сорочке до колен. Она испуганно посмотрела сначала на меня, а затем на Дамиля.
Мужчина тут же встал между нами, выставив руки вперед.
— Прошу тебя, не трогай Наину, она ни в чем не виновата, она ни о чем не знает.
Я улыбнулась еще шире, пожав плечами.
— Дорогая Наина, ставлю вас в известность, что ваш муж кобель, шантажист и вымогатель, содержащий пекарю за счет средств любовника. Счастья молодым. — похлопав в ладоши, проследила как девушка убегает наверх, и резко подсекла ногу Дамиля.
Он упал на пол, снова попытался отползти, но тут щелкнула трость, и мой клинок уперся острием в пах мужчины.
— Как много тебе оставить?
— Подожди-подожди, я всё расскажу, я не сам это придумал. — он выставил руку вперед в жалкой попытке защитится.
Я склонилась к нему и заглянула в глаза, подмечая в них ничем не замутненный страх.
— И кто же тебя надоумил, дорогой?
— Э-этот оборотень, ч-чертов наемник, мы в баре пересеклись пару-тройку месяцев назад. — Дамиль нервно сглотнул. — О-он мне сумму кругленькую дал за помощь, а я отцу всего лишь хотел помочь.
Я прищурилась, легонько царапнув штаны парня. Ситуация складывается ещё отвратительнее, чем я предполагала.
— Мне нужно имя, булочник. Иначе не поверю.
— Г-гиб, он представился как Гиб, больше я не знаю, правда. Пожалуйста, убери эту штуку.
Выдохнув, я встала на одно колено и поднесла лезвие клинка к шее Дамиля, прочертив тонкую, неглубокую линию на коже. Мой тихий шепот интимно коснулся его уха.
— Если я увижу тебя еще раз в этой жизни, то сожгу живьем вместе с твоей чертовой пекарней, ублюдок, и мне плевать, пострадает при этом кто-то еще или нет. Ты меня понял?
— Д-да.
— Тогда вот тебе мой свадебный подарок.
Я убрала клинок и от души впечатала кулак в нос мужчины. На рубашку брызнула кровь, Дамиль взвыл, схватившись за лицо.
— Будешь смотреть на свое лицо и вспоминать мой щедрый дар.
Трость щелкнула, и, развернувшись, я вышла на улицу. Как и ожидалось, соседи, разбуженные моим громким визитом, заинтересованно выглядывали из окон, но никто из них явно не смог бы услышать наш разговор. Настало время прояснить ситуацию.
— Дамиль, сраный ты кобель! Ты же клялся мне в любви! Я верила тебе, поганец! Будь ты проклят! — театрально сплюнув на мостовую, я села на коня и помчалась обратно к дому.
Если этот идиот был прав, то дома меня ждет очень неприятный сюрприз, и остается лишь молиться, чтобы приехать туда вовремя.
Деревья летели мимо меня, дорога стелилась под ногами, я чувствовала, как гулко в груди бьется сердце. Оборотень, чертов оборотень, зачем он сделал это? Мою голову разрывали сотни вопросов, сила, с которой я только немного научилась управляться, рвалась вперед, садня горло и напоминая о том, как близка ко мне тьма завесы. Вспоминая о том, как впервые увидела Ганима на пороге своей комнаты, я понимаю, что и представить не могла, что он станет мне настолько близок за это время. Я ненавидела всё в этом поместье, чувствовала боль каждый раз, когда вспоминала старую жизнь, но время шло и моё сознание подстраивалось под новые обстоятельства, приспосабливалось жить иначе. Моя растущая магия, воспоминания и жестокая мудрость Ньярла, упорство брата меняли меня, давая опору и меняясь вместе со мной. Видимо настало время, и мне показать, чего я стою.
Перебирая эти мысли в голове, словно бусины в четках, я вспомнила о нашем разговоре в оружейной. Помогает своей любви здесь? Верный пёс светлых земель. Значит вот как ты решил помочь, мразь блохастая, ну что ж, я всё равно обещала уже убить тебя.
Приехав к дому, я чуть ли не прямиком с лошади, запрыгнула на крыльцо и резким рывком открыла входную дверь. Коридор меня встретил гнетущей тишиной и темнотой, будто за тот жалкий час, пока я как сумасшедшая скакала до города и обратно, поместье вымерло, а остатки слуг успели уехать. Взяв в руки трость, я побежала в комнату брата, прислушиваясь к дому, навострив свои чувства, и стараясь уловить хотя бы краешек чужих эмоций. Пустота, только мерное тиканье часов в гостиных и шелест ветра за окнами. Напряжение нарастало, и сам воздух точно бы стал гуще. Я достигла комнаты Ганима и заглянула внутрь. Мерное дыхание брата и его расслабленная поза подействовали на меня сильнее самого лучшего успокоительного. Жив, он жив, это главное, теперь осталось найти Гиба.
Быстрым шагом я пошла в сторону кухни и двери в задний двор. Свернув в коридоры слуг на первом этаже, я сначала резко остановилась будто пораженная молнией, но расслышав тихий всхлип, пулей метнулась к телу, лежащему брошенной куклой на полу. В свете луны из окна кровь казалась черной, а каштановые локоны девушки, выцветшими как старый пергамент.
— Милана! — я села на колени и попыталась осмотреть рану, главная горничная плакала, зажимая рукой левый бок, но видимо всё еще не желая сдаваться на милость смерти.