— Тереза, а мы не могли бы заехать куда-нибудь перекусить? — обратился он к провожатой. — Я умираю от голода!
— Мистер Фарб, ноу проблем, — опять затараторила тётка, — тут на южном выезде из Софии на Витоше есть ресторанчик с варьете. — Она внезапно переходит на шёпот. — Даже есть стриптиз!
— Мне бы поесть чего-нибудь, выпить-закусить… Не до стриптиза… Что в этом кривлянии такого притягательного? Лично я не понимаю. По мне, так лучше участвовать, чем со стороны наблюдать.
— От такой отповеди Тереза слегка обиделась, она, наверное, надеялась поразить заокеанского гостя ночной жизнью болгарской столицы.
Высокий худощавый исполнитель напевал мелодичную песню, совершенно непонятную Натану, хотя он и улавливал отдельные знакомые, похожие на русские слова. Все эти славянские «влюбен», «света», «птиците», оставляли впечатление узнавания, но не позволяли понять смысл песни. Чем-то это напоминало ему блюзы Среднего Запада с их невысказанной тоской и житейской мудростью. Несмотря на усталость, Натан слушал этого молодого певца с удовольствием.
— Давайте, милая Тереза, выпьем за здоровье, — поднял бокал красного вина Натан. Вино на голодный желудок подействовало быстро. Настроение у него после местного блюда, кажется его спутница назвала его яхния, из баранины, баклажанов и томатов заметно улучшилось. Блюдо было в меру острым, сытным и вкусным.
Он даже начал подпевать исполнителю, который начал уже другую песенку, в которой Натан неожиданно распознал французскую мелодию «Viens, viens» сочиненную пару лет назад Мари Лафоре:
— Дэжд, дэжд, нана-нана-на-на… — подпевал американский лазутчик, дирижируя вилкой и ножом.
— Вам понравился Бисер Киров? — внезапно напомнила о себе Тереза, — мне он очень нравится, как многим в Болгарии. В Союзе его тоже очень любят.
— Да, неплохой исполнитель, интересно, музыку он пишет сам? — С с иронией поинтересовался Натан.
— Конечно же сам! — С оттенком гордости в голосе заявила Тереза, — и стихи иногда тоже пишет. Говорят, «Дождь» он перевёл с немецкого[48].
— Ну-ну, конечно же с немецкого, а вы, Тереза, про оркестр Поля Мориа, что-нибудь слышали?
Так незаметно в лёгкой беседе за бокалом вина пролетел час. Тереза начала беспокоиться. Но как отвезти дорогого гостя к месту его дислокации, она пока не знала. Тот же был очень доволен и так разошёлся, что даже решил пригласить даму на медленный танец.
— Мистер Фарб, давайте сделаем так. Сейчас мы с вами потанцуем, а сразу после танца поедем дальше.
— Но почему? — делано возмутился Натан, — такой славный вечер, отличная кухня, хорошая музыка, красивая женщина. Почему я должен куда-то ехать?
— Мы на службе… И нам ещё ехать целый час. Нас ждут.
— Наша слюшба и опаснàя и труднàя, ла-ла-ла, — напел Натан по-русски. — Ладно, поедем, куда скажете, милая Тереза. Вы так прекрасны, что я не могу противостоять вашим чарам. Он церемонно раскланялся.
— Тереза, скажи, ты замужем? — за час пути Натан уже почти влюбился в эту странную женщину, немного простоватую, но искреннюю и непосредственную. К тому же обладавшую таким пышным бюстом, что ни один мужчина не смог бы устоять.
— Почти, — ответила женщина и правой рукой поправила причёску.
— Как это? — не понял Натан.
— Я в разводе, но бывший муж не оставляет меня в покое, и всё время ревнует к несуществующим кавалерам. А у меня работа такая, что постоянно приходится с мужчинами общаться. — Тереза горестно вздохнула.
— Ничего, милая Тереза, я думаю, это у него пройдёт, если он встретит другую женщину, — Натан ласково убрал со лба женщины снова выбившуюся прядку. Тыльной стороной ладони он медленно провёл по её щеке от скул до подбородка.
Тереза внезапно глубоко вздохнула. Её стан выпрямился, но руки по-прежнему лежали на руле. Не глядя на своего спутника, женщина холодно произнесла:
— Мы приехали. Пройдёмте в дом, мистер Фарб. Нас ждут.
Натан с сожалением попрощался с планами на томный вечер. Хмель тут же вылетел у него из головы, как и романтические надежды. Он чертыхнулся про себя и побрёл к двухэтажному особнячку, спрятавшемуся за каменным забором. Над Благоевградом взошла луна. Только далёкая перекличка собак, напоминал о том, что вокруг город. Скрипнули железные створки, Натан с усилием толкнул их и оказался в тёмном, заросшем виноградом, мощёном дворике. Первая мысль — здесь же никого нет! Но включилось освещение веранды, зажглись окна прихожей и через мгновение на крыльце появился полный усатый мужчина в белой рубашке и старых джинсах.
48
Слова песни «Дождь» действительно прямой перевод с немецкого, а Мари Лафоре исполняет песню с совершенно другим текстом.