Через месяц Фарб заскучал, впал в депрессию, потом пристрастился к местной самогонке. Макмиллану же был нужен результат. Лучше положительный, но подошёл бы и отрицательный, но не отсутствие вообще всякого. Начальство не любило, когда докладывать было нечего.
— Смит, дружище, свяжите меня с мистером Кристофером, — обратился Макмиллан к своему верному помощнику, решив, что будет лучше самому выступить за завершение операции в Болгарии, чем подставиться с поисками причин провала. Инициатива всегда выглядит лучше.
— Да, сэр! Одну минуту, сэр. Вот, сэр, мистер Кристофер на проводе. — Смит протянул трубку своему шефу.
— Мистер Кристофер, рад вас слышать, надеюсь у вас всё в порядке?
…
Миссис Кристофер, детки, надеюсь, тоже в добром здравии?
…
Я, собственно, вот по какому вопросу беспокою. У нас с августа месяца ведётся работа по феномену не то ясновидения, не то пророчества, помните? Привлёк я одного горе-фотографа, который оказался ближе всего к этому феномену. Идёт уже третий месяц, а мне вам докладывать абсолютно нечего. Право, мне даже неловко об этом говорить, но от факта фиаско не уйти. Надо отзывать, хватит переводить деньги налогоплательщиков.
…
Говорите, что рано? Что надо подождать хотя бы пару месяцев? Не знаю, не знаю… Ведь нет ни одного шанса, что что-либо изменится. Ведь тот странный мальчик, скорее всего, Болгарию уже покинул, в СССР же посещение других стран строго регламентируется. Приехал, провёл на курорте положенные две недели и всё, вали домой. Всё строго.
…
Тогда понятно. Пусть этот Фарб там сидит и ждёт. Йез, сэр! Я понял, это приказ.
Довольный собой Джеральд Макмиллан аккуратно положил трубку на рычаг телефона. — За такие успешные переговоры с начальством надо себя поощрить! — Он аккуратно извлёк из хьюмидора толстенную сигару, щёлкнул стальной гильотинкой, разжёг её от специальной спички и с наслаждением втянул порцию ароматного дыма.
Однако мысли о деле не покидали голову старого служаки.
— Придется, наверное, всё-таки Фарба в Новосибирск отправлять, все следы ведут туда. Пускай этот Фарб сидит и вспоминает, любую мелочь, любой штришок. А чтобы ему лучше вспоминалось, надо будет его ещё разок припугнуть… Может его в Гуантанамо недельку подержать? На Кубе же так здорово. Было. Пока проклятый Кастро не национализировал все курорты. Но есть Канкун, а скоро Рождество… На этом мысль Макмиллана свернули в сторону сладкого морского отдыха. Ром, сигары, безотказные мулатки, всё такое…
Болгарская политическая полиция славилась среди профессионалов плаща и кинжала соцстран. Заметив отличные результаты работы секретной службы, советские гебисты переложили на болгар весь южный регион, в который вошли кроме Югославии и Греции, Турция и даже Италия. Кроме внешней разведки, ДС занималась контрразведкой, пограничной службой и охраной первых лиц. Поэтому практически все агенты, вербуемые натовскими службами, были двойными или даже тройными. Не была исключением и Тереза Николова. Ей приглянулся и нынешний её подопечный. Спокойный, немного рассеянный, слегка трусоватый, но очень умный, с буйной фантазией, Натан привлекал Терезу полётом творческой мысли.
Взаимная симпатия постепенно перешла в дружбу, скрашиваемую бурными постельными баталиями. В этом деле Натан тоже оказался вполне на уровне. Вот шпион из него был, как из Терезы балерина. Он в первую же ночь рассказал о своём задании, о русском «ясновидце», который встречался с Вангой прошедшим летом и о чудесных пророчествах этого уникума. Тереза достаточно умна, поэтому играла роль глуповатой болтушки. К тому же она очень любила секс. Последнее очень помогало в её сложной работе.
Сразу после получения сенсационной информации, Тереза сообщила все подробности по команде. Как она и ожидала, никаких действий после этого замечено не было. «Контрразведка замерла в ожидании», — отметила она про себя. Хотя ей было до смерти любопытно, что предпримут её начальники, она не проявляла беспокойства, продолжая активно общаться с Фарбом.
1 ноября среда 1978 года на Софию обрушилась редкая для Болгарии погода. Льющие с неба потоки воды, превратили улицы и проспекты столицы в ледяные потоки. Ветер срывал шляпы и зонты у зазевавшихся пешеходов. Автомобили медленно плыли в потоках воды, обдавая ею редких пешеходов. Те сердито осыпали их бранью.