Линн Нейджл, ассистент и старый приятель Стивена Лабержа, собственной персоной, распахнув руки, двигался мне на встречу. Вот так номер! — Интересно, а сам Лаберж тоже цэрэушник? Или он всё-таки честный исследователь?
— Боб! Ты не представляешь как я рад, что ты согласился с нами сотрудничать. Тебя ждёт по-настоящему счастливое будущее. Славу я тебе обещать не могу, но деньги, комфорт, свободу — сколько угодно, ещё и с запасом!
Я, молча, протягиваю пакет с протоколами экспериментов и с укоризной в глазах слежу за Нейджлом.
— Ну и зря ты не хочешь со мной сотрудничать, — по-своему истолковал мой взгляд мистер Линн.
— Лену отпусти — я напоминаю о нашем договоре. — Или ты солгал, и это была ловушка?
— Какой ты ещё наивный! — засмеялся противно Линн. — С нею ты увидишься. Скоро. Но не сейчас. Давай быстрее в машину. Помогу тебе воссоединиться с супругой. Не бойся, тебе понравится, особенно коровы и свиньи в качестве близких родственников. — Нейджл хихикает над собственной шуткой.
Я лезу на заднее сиденье. Из-за тонированных стёкол в салоне темно и я не могу разглядеть лица человека, уже сидящего там. Он защёлкивает на моих руках наручники.
— Это всего лишь маленькая предосторожность, — поясняет Линн. — Мы тебя освободим, как только прибудем на место.
Одновременно с последними словами он выжимает педаль газа и машина, ломая кусты, выруливает куда-то совершенно не туда, где её ждёт Филипп. Мне ничего не видно, только толчки под жопой говорят, о том, что едем мы не по асфальту.
В какой-то момент нас перестаёт подбрасывать на ухабах. Движение становится ровным и очень быстрым. Сопровождающие меня господа сосредоточенно молчат. Такой порядок движения продолжается долго. Час спустя мы тормозим у какого-то высокого кирпичного забора с железными воротами.
— Дòбрэ дòшли? — слышу я хриплый голос снаружи.
— Добрэ, добрэ, как там русская девчонка? — спрашивает Нейджл у собеседника, — а то мы ей её мужа привезли, чтобы не скучно было.
— Ну вот, корми теперь двух здоровых лбов, — ворчит в ответ некто.
— Да, ладно тебе, Питер, — усмехается наш похититель, — можно подумать, что дядя Сэм тебе мало денег платит. Заразился здесь… Кошке хвост отрубил уже? Да и ненадолго мы тут. Девчонку придётся ликвидировать, а паренька мы заберём, у нас он будет петь, как весенний соловей, с руладами и переливами.
— Эй, вы, там! — Закричал я изо всех сил. Не надейтесь, что я вам теперь буду рассказывать правду! Хрен вам! Волки´ позорные!
Ответом мне был увесистый пинок под зад, после которого я пролетел, больно ударяясь о колья каких-то загородок, и врезался мордой в глинобитную стену. Боль от ударов, только сильнее распалила кипевшую во мне злость, но руки так и оставались скованными. К тому же входная дверь со скрипом захлопнулась. Свет проникал только через щели в закрытых ставнях, поэтому я ничего не видел, кроме узких полос на фоне подвальной черноты.
Внезапно до моего слуха донёсся тихий стон. Голос показался похожим на Ленкин, но какой-то не привычный. Сдавленный и, как мне показалось.
— Лена, ты здесь? — прошептал я, облизнув кровь с разбитых губ.
— М-м-м-м, фтеэсь — кое-как разобрал я тихий ответ. У меня от злобы и гнева свело челюсти. — С-с-суки! Они пожалеют об этом. Я приложу все силы, чтобы убедить Живкова расстрелять нахрен этих грязных подонков! Хорошо, что в Болгарии действует высшая мера социальной защиты в виде расстрела.
Пойдя на звук, в углу грязного загона я наткнулся на девочку. Эти сволочи в кровь разбили ей лицо, и, похоже, выбили пару передних зубов. Говорить ей было больно. Мне оставалось только сесть с ней рядом, положить её голову себе на колени и тихонько гладить волосы, успокаивая и обнадёживая. С трудом выговаривая слова, Лена рассказала мне про свои приключения, про Нейджла, про то, как она доверчиво села в машину, как её привезли в этот дом.
Из разговоров своих похитителей она поняла, что сейчас мы в Благоевграде, где на одной из окраинных улочек располагалась резиденция болгарского отделения ЦРУ, приставленная следить за бабкой Вангой и её именитыми посетителями.
Кормить её не кормят, вода для питья в ведре. Пить приходится через край, как собаке. Хорошо, что ноги у нас не связаны. Благодаря торчащей из стены железной полосе, мне удаётся освободить руки. Я мокрой ладонью умыл милое лицо своей боевой подруги, обнял и уговорил попробовать уснуть в ожидании дальнейших событий. Нам бы только из этого подвала выбраться, а тогда этим гадам долго не жить. Державна Сегурност их быстро накроет, наверняка, и в этом городе есть её отделение.