Сразу за Никольским храмом – Приокский парк, где в 1999 году, на месте несохранившегося муромского кремля, установили памятник Илие Муромцу (скульптор В.Клыков. На круглом, высоком, белом постаменте богатырь-инок с крестом и мечом смотрит за реку, денно и нощно охраняя Русь, ибо тут, у подножия Кремлевской горы, вплоть до покорения Казани заканчивалась земля русская. А с берега правого совершали набеги половцы, потом волжские булгары, еще позже татаро-монголы.
Монумент красив и величественен. Но портят, да что там портят, гадят впечатление разбросанные вокруг бутылки из-под пива, шампанского, кока-колы… Обертки и подложки от продуктов из уличных забегаловок; окурки, скомканные сигаретные пачки, засохшие букеты и отдельные цветы. Свалка вокруг такого памятника!
– Наташа, – обратился я к гиду, – в городе никого не смущает это?
– Смущает. Вообще-то тут регулярно убирают, просто вы рано приплыли…
– Но откуда столько мусора, если регулярно убирают, – засомневался я.
– Сложилась традиция, по которой все молодожены после регистрации идут и едут сюда. – Ясно: явились, наелись, напились и смылись…Стыдно за земляков.
Немало местных преданий об Илье Муромце сохранилось на родине былинного богатыря – в Карачарове.
Графиня Прасковья Сергеевна Уварова, последняя владелица села и усадьбы при нем, в свое время сообщала: «… жители села Карачарова с большим жаром… приводят следующую повесть: в тогдашние времена на берегу Оки лежали три черных дуба, вытащенные из воды рыболовами, из коих каждый был такой тяжести, что крестьянская лошадь без отдохновения на гору не могла вывезти; а он их на своих плечах переносил на гору, где они находились долгое время и после поступили в основание при постройке Троицкой церкви…». И поныне в Карачарове показывают место, где, по преданию, стояла изба Ильи Муромца (ул. Приокская № 279).
Родина моего детства – старинное село Карачарово – расположено выше Мурома по течению Оки и ныне входит в черту города. На высоком левом берегу Оки раскинулся парк усадьбы графини Уваровой, где располагалась воинская часть и военный же городок, куда бегал я ежедневно к матери и знакомым солдатам.
Некогда, по мнению историков, село являлось укрепленным оборонным пунктом на границе Русского государства. Из памятников архитектуры в нем сохранилась усадьба Уваровых «Красная гора», в которую вошли господский дом, два флигеля, надворные постройки и липовая аллея.
По словам матери, еще в начале войны усадьба была полна удивительных картин и ковров, старинной мебели и утвари. Но за годы военного лихолетья формируемые здесь для отправки на фронт воинские части утратили богатство, а если по правде, растащили или пожгли. Как говорила мать, выдрали даже редкостный паркет и огромные резные двери (на растопку). Мать вспоминала, что в войну они ходили в Карачарово не только за махоркой и продуктами, но и за святой водой. Я поинтересовался у гида, действительно ли существует такой источник.
– Да, – ответила она, – жители города и туристы охотно приезжают в Карачарово к источнику. Муромские предания сообщают, что источник забил от удара копыт богатырского коня Бурушки.
Сегодня сам Муром – райцентр, что уж говорить о Карачарове! Но, когда я спросил экскурсовода о возможности съездить туда, она ответила, что дорога перекрыта военными на подступах к бывшему имению графини Уваровой и военного городка при нём. Ладно, хоть город увидел, мощам святого Илии и святой Иулиании поклонился.
Новые родственники
В Ярославль я прибыл «никакой и ничей», даже без «метрики». Мать, собираясь впопыхах, забыла многие документы, в том числе и мое свидетельство о рождении. А мне уже семь лет, и надо идти в школу. Послали запрос в Муром, только когда ответ придет и какой? Потому уговорила мать сестру родную взять меня на время в деревню и там определить в первый класс сельской школы. Сестра, тетка моя Надежда Александровна, пусть земля будет ей пухом, с явной неохотой, но все же приняла меня.
Сейчас-то понимаю, как нелегко было решиться ей: к своим четырем детям принять меня, пятого. И это в послевоенной, совершенно нищей деревне, где работали на износ за совершенно пустые трудодни, на которые ничего, кроме бригадирских матюгов, не приходилось. Жили с огорода, с коровы. Молоко в бидонах тетка возила в Ярославль или Ростов, последний ближе, по «железке» всего одна остановка, но продукт дешевле. Ярославль дальше, но продашь дороже. С двумя бидонами наперевес тащилась она по воскресеньям до станции, а там на рынок. Обратно в тех же бидонах везла муку, растительное масло, сахарин, соль, спички.