Изображать ревность к больному человеку своей многострадальной жены, к тому времени матери четверых детей, можно только при ненормальной психике.
Кто еще сидел за столом? После хозяина сама тетушка моя – Надежда Александровна. Она старше матери и менее удачлива в жизни, хотя, кажется, куда уж меньше! С малолетства в прислугах. А в деревне прислуга, кроме того, что работница за все, еще и девочка для битья. Не досталось ей и тех двух зим, что удалось проучиться матери. В молодости, судя по сохранившимся фотографиям, была здоровой, полнолицей, по-русски красивой хохотушкой, готовой смеяться на показанный палец. И это несмотря на тяжкую жизнь с мачехой и полностью попавшим под её влияние отцом.
Сколько помнила себя – всегда в работе. Не догуляла, не допела, не доплясала. Как только повзрослела, мачеха постаралась выставить её из дома, выдав замуж. А без приданого кто возьмет? Подыскали жениха из деревни столь дальней, что ничего толком друг о друге роднившиеся семьи не знали.
Старший из детей – Валентин, уточню: старший из выживших. Когда началась война, ему было лет двенадцать. С первых дней её начал трудиться в колхозе, скоро, втянувшись, стал работать наравне со взрослыми, а уже лет в четырнадцать сел за трактор. Я помню те трактора ХТЗ, которые в первые годы после войны составляли основу селького тракторного парка. Гиганты с огромными колесами, обода которых щерились огромными стальными шипами. Без кабины, с металлическим сиденьем в круглых отверстиях и неповоротливым рулем. Чтобы управляться с таким железным конем», требовалась недюжинная сила. И он обладал ею. Уважение окружающих сказывалось в том уже, что никто и никогда не называл его Валя, тем паче Валька, только Валентин.
Роста выше среднего, широкоплечий, с мощной грудной клеткой, развитой мускулатурой, с густой копной прямых, гладко зачесанных назад волос, упрямо сжатыми губами и прямым взглядом серых глаз, он не мог не пользоваться успехом у местных молодок. К тому же многочисленные его достоинства дополнялись одним существенным обстоятельством – игрой на баяне. Но поклонницы поклонницами, а предпочтения никому он не отдавал. Недосуг, да и пора его еще не пришла.
Пишу, и отчетливо встает перед глазами поляна, в центре которой среди молоденьких березок принесенный из дома обеденный стол, стул на нем, а на стуле – Валентин. Он, склонив голову к мехам, играет одну из самых любимых мелодий: »В лесу, неслышен, невесом, слетает желтый лист…».
А на поляне кружат вместе с листьями пары из девчат: молодых парней призывного возраста практически в деревне не осталось…
Потом была служба в армии, долгие четыре года разлука с домом. Из эпизодов армейской службы, рассказанных им, в памяти остался один. За успехи в военно-политической подготовке его наградили наручными часами. Он так берег их, что перед тем, как заснуть, снимал с руки и застегивал ремешок на ноге: мол, пока ищут, пока снимают, проснусь… Ну, а там уж – берегись его пудовых кулаков.
После армии погулял недолго. Перво-наперво постарался найти подходящую работу. Служба в армии давала хорошую возможность вырваться из колхозного рабства, поскольку при демобилизации сельские ребята получали на руки паспорт, которого они не имели до службы. Отсутствие паспорта у колхозников – советская форма порабощения, потому что убежать из деревни еще как-то можно, а устроиться на работу при отсутствии основного документа нельзя. И большинство сельских ребят службу в армии рассматривали, прежде всего, как возможность получить заветный документ и «навострить лыжи в город». Почему бежала молодежь из колхозов? Из-за полной бесперспективности и фактически неоплачиваемой работы. Единицей труда в колхозах служил так называемый трудодень, отмечавшийся бригадиром палочкой. Оплата производилась в конце года, но только после сдачи произведенной продукции по госпоставкам. Часто после такой сдачи самим колхозникам ничего не оставалось. Потому самой популярной среди них шуткой была пародия на герб страны с его основными символами – серпом и молотом: «Хочешь жни, хочешь куй, все равно получишь х..» Она бесконечно варьировалась в поговорках, частушках, анекдотах.