Вера всех однокурсников Леши называла по-детски: Алька, Толька, Валька…
– Колька, – кричала, встречая меня на пороге, – ты чего приехал-то?
– Навестить старших по возрасту и званию.
– Значит, ужин готовим на троих.
– Можно и на четверых.
– А кто четвертый-то.
– Я – за двоих.
– Да ну тебя, – и убегала на кухню.
Не раздеваясь, вместе с Лешей отправлялся в магазин за водярой. Мог бы и сразу прихватить, тем более что останавливался рейсовый автобус на базарной площади с магазином в центре. Но я же гость, пусть счастливый хозяин и раскошеливается. Незыблемый студенческий принцип.
Потом ужинали втроем. Леша пил очень мало, стопку растягивал на весь вечер. Вера вообще не пила. Так что бутылка была моя. За это я веселил хозяев свежими слухами и анекдотами. Потом они купили кооперативную квартиру в Ярославле, на углу Володарского и проспекта Октября, которую сменили на полногабаритную трехкомнатную по проспекту Толбухина. Вера тогда, помнится, подыскала вариант, взяв под опеку глубокого одинокого старика, после смерти которого та квартира за ними и осталась.
Леша в свободное время оборудовал подвал со входом из кухни, как раз по площади квартиры, так что фактически их стало две. Сколько ни просил, подвал ни разу мне не показал. Что он там хранил? Валентин говорил про оставшиеся после старика древние иконы. Вполне допускаю.
На двоих Паршины родили одну дочь. Окончив наш факультет, затем ту же, что и мать, аспирантуру, выскочила замуж, родила сына и укатила в Ленинград, оставив родителям на память внука.
Внук дорос до таможенника. Вера к тому времени умерла, но внук с дедом не захотел жить (тесно показалось) и купил с помощью отца однокомнатную квартиру в доме напротив.
Последний раз, когда мы с Лешей виделись, жил он одиноко, тем не менее подрабатывал на моторном заводе трудом не интеллектуальным, но доходным. Каким, не поделился.
Кто у нас там еще за старшего? Веня Степанов. Темноглазый, черноволосый, скуластый. Лицо широкое и с чуточку восточными чертами, брови черные, широкие. Статный, крепко сбитый, общительный, сообразительный, в общем – одни достоинства. Минус – вспыльчивость. Тоже какая-то восточная. При этом сам коренной ярославец, отец и мать местных корней, с физиономиями курско-рязанскими. И в кого удался? Родители – железнодорожники. Жили в доме рядом с заводом ЯПРЗ. Маленький двухэтажный домик в тени разросшихся тополей. Маленькая двухкомнатная квартирка, но всё отдельно. Кроме Вени и родителей, еще младший брат. Кучно, нескучно и скромно.
Веня, наверное, до зимы ходил на занятия в армейской форме. Да и потом гардероб разнообразием не отличался. Он поступил в институт вне конкурса, отслужив в армии три года и демобилизовавшись в звании старшего сержанта. Парень-порох. Еще в начале первого курса поручили нам выпустить газету, какую и по какому поводу – не помню. Но разгорелся спор, Веня, рассверипев, сбросил со стола все кисти, краски, ватман и выбежал из аудитории. Я кричал ему вслед, что он дурак и непонятно, как такому полоумному отделение солдат доверяли. Веня выскочил, но не убежал и слышал все мои выражения в свой адрес, из которых приведенные самые простые, а самые доходчивые – непечатные. Они-то, видимо, и впечатлили. Дверь вдруг распахнулась. Веня ворвался, как вихрь:
– А ты, а ты, еще в очках…
Вспыльчивость свою компенсировал отходчивостью. Прокричавшись, быстро остывал и мог продолжать диалог как ни в чем не бывало. Мы подружились, и на свадьбу из группы он пригласил только меня со Стасиком. Когда и где он подцепил свою невесту, непонятно. Прямо как в том фильме: комсомолка, спортсменка, отличница и просто красавица. А имя, одно имя чего стоило! Жанна. Тогда таких и не слыхивали. Мы учились на втором курсе, она заканчивала пятый курс биолого-географического факультета. Зимой сыграли свадьбу. А летом молодые уехали к родителям Жанны в Таджикистан, где её отец, член местного ЦК партии, руководил возведением крупнейшей в регионе гидростанции. На ней он дневал и ночевал, а свой особняк в правительственном квартале Душанбе отдал молодым. И стали они жить-поживать да детей наживать, а заодно и местных ребятишек учить. Веня – человек действия, и развернулся так, что, еще не закончив вуз (он перевелся на заочное отделение), уже работал завучем столичной школы. Получив диплом, стал директором, потом заведующим районо, гороно, а в начале восьмидесятых – уже заместителем министра просвещения республики. Когда в этой должности приехал в отпуск домой, то мы встретились у Валентина.