– Титов, – с восторгом говорила Таня, – отодвинул протянутую программу со словами, что она и без его автографа хороша. Ведь это надо же, – продолжала она, – столько людей, а он всё видит, всё замечает и поступает как настоящий патриот.
Красота в сочетании с честностью, справедливостью, правильностью привлекали к ней, но они же становились тормозом для сближения. Мне кажется, наши ребята не шли на более близкий контакт из боязни получить отказ.
В институте мы были просто знакомыми. Сблизились позже, оказавшись в одной профессии. В отличие от меня, она шла к журналистике путем, гораздо более сложным. Её детской мечтой стала, трудно поверить, радиоастрономия, но у нас не было возможности заняться ею по-настоящему. По сути проблемами этими плотно занимался у нас только радиозавод. И она пришла туда. Но это же не наука, а производство, от неё порой весьма далекое, с планами, штурмовщиной, авралами и простоями.
Не нашла себя и на инженерно-экономическом факультете, которому отдала целых три года. Только после этого оказалась на историко-филологическом факультете ЯГПИ. Среди коллег-журналистов, на мой взгляд, она не только самая красивая, самая умная, но и самая достойная, ибо пришла к профессии через испытания жизненными пробами и ошибками.
Находясь в группе литераторов, она увлеклась историей, причем самым романтичным её направлением – археологией. Во время летних каникул поработала на раскопах в Ростовском районе. Увиденное и услышанное поразили настолько, что захотелось поделиться этим. Она написала большой материал и принесла его в газету «Юность». Здесь оценили манеру письма и поручили сделать материал с главной строительной площадки города – Ново-Ярославского нефтеперерабатывающего завода. Поскольку с заданием справилась, последовали другие, и уже не возникал вопрос, что же дальше. Только газета.
Тут судьба и столкнула нас. Я, поработав короткое время в газете «Заводская жизнь», вернулся в альма-матер, а мое место в многотиражке моторного заняла она. Звонит вскоре друг и соратник по той же многотиражке Лева Гуревич:
– Коля, тебе знакома Таня Егорова?
– Кратко: однокурсница, близки не были, но человек хороший, честный. Лёва, она тебе приглянулась?
– Избави бог. Не пьет, не курит. Не мой калибр.
Полушутливый разговор подсказал, что многоопытный редактор многотиражки Осип Наумович Берлин рассмотрел в ней черты хорошего газетчика и задержал её, в отличие от меня, надолго.
Работая в многотиражке, активно сотрудничала с областной газетой «Северный рабочий», куда в конце концов и перешла. Ей сразу предложили возглавить ведущий отдел газеты – промышленный. К счастью, отказалась в пользу работы творческой.
И опять совпадение судеб: её напарником и добрым наставником стал, как и у меня, Виктор Курапин. У них был отдельный кабинет из двух комнат на солнечной стороне Дома печати. В большой первой комнате стояли два светлых двухтумбовых письменных стола. По правой стороне напротив двери стол Виктора, напротив – Татьяны. Другая комната, узкая, занята столами с подшивками газет на них.
Как сейчас вижу их: она в белой блузке с каким-то затейливым бантиком, кудрявая и улыбчивая, он в строгом костюме с белоснежной рубашкой при галстуке и с трубкой, которая в сочетании со щеточкой усов придавала ему неуловимое сходство с растиражированным образом комиссара Мегрэ. Подозреваю, что он о том догадывался и умело подкреплял отдаленное сходство. Все-таки по жизни Виктор – большой артист, не зря же в молодости снимался в фильмах Гендлина.
Ей повезло с наставником. Он старше и мудрее, даже войны успел хлебнуть. Щедр на советы и помощь, всегда готов к шутке и розыгрышу, что способствует хорошему настроению – не последнему фактору в творчестве.
Вначале писала о проблемах и достижениях ярославской промышленности, потом переключилась на строительство. От строительства – прямой путь к архитектуре, а ярославская архитектура – неизбежно история.
Мы продолжали контактировать. У меня пошла серия книг «Этюды о былом», и каждый из восьми томов я обязательно приносил и дарил Татьяне. Она как-то в шутку заметила, что скоро у неё для моих книг полки не хватит. Я в ответ посоветовал ей собрать старые записи, очерки, опубликованные и оставшиеся в столе, да и напечатать свою книгу. Она сомневалась. Я же, в очередной раз придя в редакцию, подарил одну из своих книг редактору газеты. Он книгой заинтересовался. И тогда я подсказал ему, что они вполне могут сделать книгу не хуже.
– Как? – растерянно спросил он.